Вадим Крабов - Склонный к Силе

– Во-первых, – Пиренгул решился и окончательно поверил Русу, – не любой дурак. О покушении и нападении телохранителей знает очень мало людей. Во-вторых, не ломать же защиту памяти моим… близким людям. Астральные тела явной лжи не выявляют, некоторые умеют их обманывать, – сказал с намеком на Руса, но тот оставался невозмутимым. – А использовать Знак истины – непростительное оскорбление для моих… Как я им после буду доверять? Это почва для нового заговора.

– Странно… – Рус вычленил слова о «защите памяти». – А ломать блокировку – это не оскорбление?

Вождь на несколько мгновений застыл в удивлении и усмехнулся:

– Ну да, ты все же пока ученик. Все время забываю, не верится, когда с тобой разговариваешь. Оскорбление – наименьшее зло от слома блока. Об этом не распространяются, но его поломка сопровождается временным слабоумием, которое может быстро пройти, а может и остаться на всю жизнь. Асман-младший тому пример.

– То есть? – Рус заинтересовался.

– Асман-старший рассказал мне об этом по секрету пять лет назад. Тогда он пребывал в блаженстве. Шел ко мне, как на казнь, и вдруг живой остался и власть сохранил. Смелый человек, надо отдать ему должное, ради княжения жизнью рисковал, но и дурак в то же время, – ухмыльнулся и добавил язвительно: – Видишь, я не такой «честный», как ты, нарушаю обещание, – и с усмешкой подождал ответа. Не дождался и продолжил: – Он был еще наследником, единственным сыном, когда на него совершили покушение. Охрана спасла, но и убийцу прикончили. Отец, Асман Первый, провел расследование и сказал сыну по секрету, что главный виновник – старший внук и наследнику нужно разобраться с ним самому, не выносить дерьмо из шатра. Мудрым правителем был Асман Первый, да не забудут его Предки. В отличие от сына… – покачав головой, криво ухмыльнулся.

С досадой подумал о собственной проблеме, во многом схожей с семьей Асмана. Пожалел, что вообще поднял эту тему, но решил идти до конца.

– Асман хотел добиться признания. Не добился и со злости приказал прочитать память сына. После Целители поправили разум его старшего, но о полном здоровье и речи нет. А когда сам стал князем, то и казнить сына было уже ни к чему. Наоборот, держит наследником, чтобы не искушать младших. Теперь ты понимаешь, почему Асман-младший до сих пор не женат? Сильные кланы не отдадут за него свою дочь, а слабые не нужны самому князю. – Закончив речь, задумчиво опустился на ковер и пригубил вина.

– Так, может… – Рус отвлек вождя от тяжелых мыслей, – он сам и организовал покушение на Гелингин, чтобы заставить ее выйти замуж?

– Тогда и ты в этом замешан, – жестко сказал вождь. – Согласен?

– Тогда – да, – согласился Рус. – Но я не замешан.

– Знаю, иначе не случилось бы того, что произошло дальше. – Он имел в виду подготовку к войне, и Рус это понял. – Князь слаб. Вернее, я сильней его. Меня держало обещание, а не клятва. Убийство моей дочери в столице княжества, а тем более накануне или даже во время свадьбы, на которую я не давал согласия, – великолепный повод. Я не могу отступить. Все присягнувшие мне племена хотят пощипать жирного князя и поставить меня на его место. Я не возражаю и сам этого хочу. Потому и не присягал, потому Асман и хотел от меня избавиться. Все бы хорошо, но проблема…

– Похожая на проблему князя с его старшим сыном, – закончил за вождя Рус.

– В общих чертах – да, – нехотя согласился Пиренгул.

Оба пригубили вина, помолчали, думая о своем. Вроде все, говорить больше не о чем. Вождь предупредил Руса о предстоящей в скором времени работе, оценил его со всех сторон и пришел к неутешительному выводу: пропала доченька. «Эх, Гелингин, Гелингин, умница ты моя, красавица. Ясно, что ты нашла в этом чужаке. Ты еще сама не подозреваешь, но не отступишься от него. Жаль, что он просто бастард…» – закончить мысль не успел, услышал вопрос Руса:

– Позволь спросить тебя вот еще о чем. Среди твоих предков были Великие Шаманы?

Пиренгул от неожиданности вздрогнул:

– А тебе зачем?

– Просто ответь. Или это тайна?

– Не тайна, но… Странный вопрос… Допустим, есть.

– Имена знаешь?

– Хм. – Вождь покачал головой. – А ты все интересней и интересней. Семейные предания говорят, что их было трое, но в точности известно имя только одного – Фаристул Громовержец. Что тебе это дало?

– Очень многое. Ты знаешь, что Духи Предков видят своих потомков насквозь, от них не спрячешься защитой памяти?

– Мальчишка! – От возмущения Пиренгул в очередной раз вскочил. – Думаешь, тебе известно о Духах больше моих шаманов?! Они непрерывно взывают к ним, но найти прямого предка в их мире не так просто! А Великие Шаманы и вовсе на плато Шаманов!

– Потому и спросил о Великом Шамане, так как точно известно, где его искать, – спокойно ответил Рус. – Присядь, Пиренгул, выслушай меня внимательно и желательно спокойно.

О такой особенности Духов Предков он узнал пару месяцев назад. Выбрался на плато за золотом (обычно ходили Леон с Андреем) и разговорился с Озгулом.

Они с Боргулом смотрелись одновременно и приятнее, и страшнее старых мумий. Казались почти живыми. Это «почти» заключалось в бледности, сухости, кислом запахе и холодной коже. В принципе издалека и вовсе можно ошибиться, спутать с живым, но стоит заглянуть в глаза… Тусклый зловещий свет из пустых глазниц пробирал до костей. Он и притягивал, и отпугивал, говорил о бренности земного и мудрости вечности… жуть. Рус старался не встречаться с ними взглядом, да и с телами предпочитал не соприкасаться.

– Хорошее тело мне досталось, – проговорил Озгул загробным голосом. – Сильный был воин, неплохой шаман, многое натворил в течение жизни. А как он тебя испугался! Ты – Большой Шаман, он был прав в своих мыслях. И пятно тебе подвластно. Не зря мы заключили с тобой договор, посланец неизвестного бога. С тобой интересно.

– Ты его мысли прочитал? – спросил Рус, собирая деньги. Просто так спросил, и без того понятно, что прочитал.

– Зачем? – удивилось привидение. – Он мой прямой потомок, для меня вся его жизнь – как открытый свиток, никакие ухищрения из Сил любых богов или Духов Предков не помогут, кровь сильнее.

– Перед смертью открывается, что ли? – заинтересовался Рус. Новый способ преодоления защиты памяти как-никак, вдруг пригодиться.

– Вот еще! Сразу открывается, как только увижу. И судьбу вижу, – здесь Озгул прихвастнул, но сразу поправился: – В общих чертах.

– Понятное дело! Мысли, характер и задумки узнаешь – вот тебе и судьба, – подколол Рус, и Озгул, не отвечая, гордо удалился. Мол, недостойно бессмертному спорить с каким-то смертным.

Пригодился «способ».

Несмотря на всю невероятность плана, Пиренгул поверил.