Софья Ролдугина - Зажечь звезду

«Он ещё неаккуратней Дэриэлла, бедняжка», – развеселилась я.

У того вещи были хоть и неглаженые, но чистые.

Я машинально потянулась, чтобы снять соринку, зацепила кончиками пальцев… нитка натянулась, дёрнула свитер и только потом оторвалась. Мужчина недовольно оглянулся через плечо. Я почему-то покраснела и спрятала руку с ниткой за спину, стараясь незаметно стряхнуть её на пол, но она словно намертво к пальцам прилипла. Отвлекая проводника, я выпалила первое, что на ум пришло:

– Кстати, с чего вы взяли, что я буду поступать, причём именно на исцеление? Может, я в гости к родственнику приехала…

– Я тебя второй день жду, – недовольно проворчал мой провожатый.

– А откуда вы узнали…

– Хэл подсказал.

– А почему мой брат….

Мужчина развернулся так резко, что я в него чуть не врезалась, и с непередаваемым устало-вежливым выражением лица протянул мне сухую, жилистую ладонь:

– Рэмерт Самани Мэйсон, боевая некромантия. Рад увидеть, наконец, сестру моего лучшего ученика.

Тьма и бездна!

Ну, я попала…

Перед отъездом Хэл намекал, что декан его был человеком не самого мягкого характера и вообще… нестандартным. С особым чувством юмора, так сказать. Но я не подозревала, что настолько!

Начать хотя бы с того, что, объясняя мне правила проживания в замке, Мэйсон мельком заметил, что обычно профессора предпочитают «лебезящий тон, желательно с соблазнительными подвываниями».

«С подвываниями, как же… Как это звучит, интересно, хоть бы продемонстрировал, а то что-то воображение отказывает», – с досадой думала я.

Потом он добавил, что ему, Рэмерту, глубоко наплевать, как к нему обращаются, хоть «ваше превосходительство», хоть «котик», хоть «великий и ужасный». Мне же он будет «хамить, так что терпи, всё равно никуда не денешься». Я буркнула себе под нос: «Как скажете, ваше превосходительство Котик Ужасный…» и была удостоена одобрительного взгляда.

Также, по мнению профессора Мэйсона, мне в Академии достаточно было запомнить два маршрута: до столовой и до его кабинета.

– Всё остальное приложится, детка, – доверительно добавил он и шлёпнул меня пониже спины.

Смущённая донельзя, я втянула голову в плечи, стараясь стать как можно менее заметной. Мэйсон оглядел меня, явно остался доволен произведённым эффектом и продолжил познавательную экскурсию по Академии. Энергии на это благое дело, подперчённое постоянными подколками моей драгоценной персоны, у него хватило до позднего вечера. Надо ли говорить, что к концу прогулки я буквально валилась с ног и чувствовала себя оплёванной? Всё, чего мне хотелось, – это запереться в комнате, которую от щедрот выделила администрация, и несколько минут методично побиться головой об стенку, дабы раз и навсегда избавиться от вредоносных идей… вроде поступления в Академию.

– Вот твои апартаменты. Располагайся, – ухмыльнулся Мэйсон, словно подслушав мои мысли. Я сухо поблагодарила его и, стараясь не выказывать нетерпения, вошла в помещение. За спиной хлопнула дверь. С отчётливым злорадным скрипом провернулся ключ в замке.

Чудесно! Он меня ещё и запер!

Я развернулась и злобно пнула косяк. Нога заболела, но на душе стало полегче. Оставалось только найти, где здесь зажигался свет.

Естественно, никакого выключателя не было и в помине. Всё, что мне удалось отыскать, на ощупь обшаривая комнату, – здоровенный канделябр на шесть свечей. Точнее, канделябр сам нашёл меня, подло свалившись со шкафа, в который я врезалась в темноте. Честное слово, знала бы, как всё обернётся, запустила бы «лампу»… Ну и что с того, что она нестабильная…

Всё равно разрушений было бы меньше.

Освещённая трепещущими язычками пламени, комната вызывала противоречивые чувства. В плюсы можно было засчитать просторную спальню с небольшим зарешёченным окном, лабораторию – видимо, раньше апартаменты принадлежали кому-то из преподавателей – и камин, мечту и чудо из чудес в этом сыром, продрогшем до самых его каменных костей замке.

Минусов я, увы, насчитала значительно больше.

Начать хотя бы с того, что комната не отапливалась. Вообще. Милый, уютный камин за средство обогрева можно было не считать. Он располагался в гостиной и служил, скорее, украшением. В лаборатории же и, что самое печальное, в спальне микроклимат регулировался магически. Это явно выходило за пределы моих возможностей. Честь и хвала предусмотрительной Элен, положившей мне в рюкзак одеяла из лерейского меха – «на обратном пути заедешь в Пределы, вернёшь Лиссэ, заодно навестишь кое-кого».

«Кое-кого», ну конечно… Скорей бы уже к Дэриэллу!

Вторым минусом – огромным! – было практически полное отсутствие окон. Единственное окошко располагалось в спальне и больше походило на бойницу – узкое, высокое, забранное толстыми железными прутьями, как в темнице. Если бы в стенах располагались пиргитовые блокаторы, то можно было бы подумать, что меня поселили в карцер для особо провинившихся студентов. Хэл мне рассказывал о системе наказаний в Академии, которую он изучил на собственном, весьма богатом опыте. Решётки, холод, темнота – все атрибуты, как говорится, наличествовали, только лаборатория выбивалась из общего контекста.

И, кроме того, было в этих комнатах странное, мрачновато-удушливое ощущение. Как будто кто-то невидимый смотрит в спину, сверлит завистливым взглядом, а обернёшься – отворачивается. Я даже на секунду пожалела, что рядом нет Мэйсона с его язвительными комментариями, мгновенно приводящими в чувство. Представляю, что он сказал бы на мои жалобы…

«Нет, – решительно одернула я себя, – если уж по кому и скучать, то по Ксилю… нет, по нему я тоже скучать не буду, обойдётся… По Дэриэллу.

Вот разожгу камин, сяду на диван, завернусь в одеяло и буду тосковать в своё удовольствие… А ещё лучше – почитаю ту книжку, которую я везу ему в подарок. С мифами и легендами. Буду представлять, что он мне читает вслух, как в детстве…

Давным-давно на краю мира…»

Проснулась я от ощущения всепоглощающего ужаса.

Боги, боги, боги, пожалуйста, нет…

Кожа покрылась липким холодным потом, руки противно тряслись. Почти не слыша своего сердца, я сжалась в комочек под одеялом, не решаясь высунуть наружу даже кончик носа. Ужас накатывал откуда-то извне, наваливался, как душный мешок с песком, заставляя меня замереть, застыть, перестать дышать, чтобы эти , снаружи, меня не нашли…

Где я?

В Академии, услужливо подсказала память. В гостевых апартаментах на преподавательском этаже, запертая на ключ ненормальным некромантом… с которого вполне сталось бы устроить «проверку» новенькой! Вспышка злости на Мэйсона, целый день испытывавшего мои нервы на прочность, чуть взбодрила, возвращая способность рационально мыслить.