Алексей Олейников - Тени Авалона

Дженни взялась за перила, с трудом поднялась. Глянула и обмерла.

Падение из скалистого «Гнезда» Фреймуса казалось сущей ерундой в сравнении с падением с вершины Башни Дождя.

– …нужно снаряжение для трех человек из личных запасов Сатыроса. Я возьму Жозефа и этого стража. Он неплох, хоть и стар. Тадеуш слишком слаб. У этого мальчика нет опыта. Дженни? Ей бы сейчас отлежаться. Она такое там устроила…

Дженни встала в дверях, вцепилась в полотнища синего шелка.

– Я пойду, – упрямо сказала она.

Германика досадливо поморщилась:

– После того что ты натворила…

– Я иду.

Юки хлопнула, шелковые завесы задрожали, с шелестом заструились, как водопады невесомой воды, и их синий цвет сменился на фиалковый.

– Ближайшее окно откроется вечером. Фалет уже ждет.

– Нам нужен греческий огонь , – сказала Германика. – Одержимых возьмет только он.

Роджер встал, размял спину, поморщился. Стар он на голом полу ночевать, в его возрасте надо спать на теплой постели, и в обнимку не с волком, а с кем-то поинтересней.

Волк поднял голову, вопросительно поглядел на него. Брэдли не слышал отклика от него, но был готов поклясться – только что глаза у него были человеческими.

Или просто Ловцу этого очень хотелось?

«Устал я…»

– С добрым утром! – глумливо приветствовал его одержимый, кучей осевший на полу. Одежда изрядно обгорела, сквозь прорехи виднелись серые бумажные клочки. Обрывки суетливо шевелились, без устали пробуя границу соляного круга.

– Можешь напоследок поцеловать песика.

Роджер швырнул гильзу, попал одержимому в голову, довольно крякнул:

– Чтоб ты сдох, отродье.

– Уже, – одержимый вытянулся вверх. – Теперь ваша очередь.

– Из круга выберись сперва, вампир хренов, – посоветовал Роджер и подобрался, увидев, как бумажные клочки строят вертикальный мост от вытянутых рук одержимого до потолочных балок.

– Мы можем выйти так, – сказал одержимый . – А можем вот так.

Бумажный водопад ударил в доски пола, разбрызгал их в щепки, глаза ловцу заволокла земляная пыль.

– Вот падла, – с чувством сказал Роджер. Соляной круг остался нетронутым, а в дощатом полу зиял провал.

Стены задрожали.

Роджер одной рукой схватил волка за загривок, клетку другой. Смел с дороги стол, выбил дверь и вылетел на улицу.

Дом обрушился с грохотом, волна мелких камней, щепок и прочего сора ударила в спину. Ловец помотал головой, проморгался. Клубилась пыль, трещало умирающее дерево, с холма катились камни.

– Валим, друг, валим! – скомандовал Роджер. Волк затрусил вниз по склону.

Роджер оглянулся.

Из облака пыли выходил одержимый.

– Поднажми, Дьюла!

Волк блеснул зелеными глазами и рванулся назад.

– Стоять! – Роджер плюнул, побежал следом. – Зачем я с тобой, дурнем, возился?! – Ловец подхватил обломок доски. – Отдал бы в питомник, там присмотр, уход, жрачка вкусная!

Волк прыгнул на одержимого, тот отбросил его ударом.

– Зараза! – Ловец добежал, ударил доской наотмашь. О держимый выставил локоть, доска разлетелась на куски, он схватил Брэдли за горло.

Роджер захрипел, заколотил по ледяной руке, тут на спину одержимому прыгнул Дьюла, впился зубами в шею, и они все кубарем покатились с холма.

…Роджер прижал ледяную голову к камням. Одержимый захрипел, изо рта полезли бумажные клочья, но мертвец поднялся и отбросил его в сторону. Пинком отшвырнул неуемного волка.

Дрессировщик поглядел в белесые глаза мертвеца и вытащил нож. Шансов не было никаких.

– Вали отсюда! – он махнул рукой, отгоняя волка. – Беги, дурак блохастый.

Дьюла даже ухом не повел.

Не сговариваясь, они вместе бросились вперед. И тут же отшатнулись.

Огонь упал сверху, обтек одержимого, тот вспыхнул, как хворост на ветру. Завизжал, шагнул вперед… мимо пронесся валун, вмял его в землю.

Роджер обернулся.

– Еле успела! – объявила черноволосая девушка, убирая в рукав вороненый стилет. – Вы, англичане, больные на всю голову.

Рядом с ней трусил огромный леопард, лениво глядя на них желтыми глазами. Волк оскалился, Роджер машинально положил ладонь ему на холку, успокаивая, как делал это долгие месяцы.

«Еще рано, пусть подойдут ближе…»

– Авалон. Служба Вольных Ловцов, опер-Ловец Германика Бодден, – отрекомендовалась девица. – А это Ловец Жозеф Квамби.

– Ага, – сказал Роджер.

– Для начала можете сказать спасибо, что мы вас спасли.

– Да мы его живым хотели взять, – сказал дрессировщик.

Германика сбилась с шага:

– Что?!

– Полгода за ним гонялись, – продолжал Роджер. – А тут вы. Авалон, как всегда, напортачил.

«Первым надо вырубать Барда, – он перехватил нож. – Зверодушец тоже проблема, но Бард такой квалификации может нас обоих за пятки подвесить, не напрягаясь. Она – первая цель. Поймет ли Дьюла, что его цель – леопард?»

Волк чуть отступил в сторону, примериваясь к пятнистому горлу большой кошки.

Девица нахмурилась:

– Мистер Брэдли, мистер Вадаш, вы неверно понимаете наши намерения.

– Чего уж непонятного, дорогая, – сказал Ловец. – Все как кристалл ясно. Явились вы по наши души…

– Жозеф, стоп, – Германика сдержала леопарда. – Не спешите с выводами, мистер Брэдли. Мы друзья.

Она кивнула за спину, и Роджер увидел, что у берега озера стояла старинная ладья. По склону поднимался высокий человек с молотом на плече.

– Ланге… – растерянно сказал дрессировщик.

А рядом – Дженни Далфин собственной персоной со своим надоедливым рыжим зверем, мадагаскарским львом, черти бы его взяли!

Дженни увидела Роджера, отчаянно замахала руками и кинулась вперед.

– Значит, вы пришли нас спасать? – Роджер утер ладонью клочковатую бороду, которую отпустил в целях конспирации, и убрал нож в карман. Недалеко.

– Вы нужны нам. Как свидетели.

Роджер поскреб в затылке.

– Марко Франчелли под Высоким Судом Магуса, – продолжала Германика. – Нам нужны свидетели защиты.

– Где ж вы раньше были… – пробормотал Роджер.

Полгода они прятались, как крысы по щелям, полгода по пятам за ними шла эта мертвечина, а теперь является эта девочка с Авалона и снимает с них обвинения!

– Вы нам нужны на процессе, – терпеливо повторила опер-Ловец. – Готовы отправляться? Окно скоро закроется. У вас есть еще вещи?

– Да какие, к чертям, вещи! – возмутился Роджер. – Волк, рюкзак и клетка – вот все мое имущество. Это у вас на Авалонах у каждого по пятнадцать пар подштанников, и все в кружавчиках. Ах, черт!

Он спохватился, кинулся к клетке, откуда слышался возмущенный писк.

– Что за зверь? – прищурилась Германика.

– Канарейка.

Леопард принюхался к клетке, фыркнул.