Антон Тудаков - Драконы никогда не спят (сборник)

Как, как они узнали про Рюдзина?

Внезапно по астероиду прокатилась серия толчков. Локалку огласил неистовый рев, и в зенит ударил столб пламени. От его основания во все стороны брызнули фонтаны обломков. В ослепительно-белом потоке, раскрыв пилоны, над залитой слепящим светом Сциллой восходил раскинувший крылья дракон – штурмовик десятого флота ПР-768-ГАШ, известный Рико как Рюдзин.

Отражатель и миротворцы под ударами плазмы испарились, оставив после себя мерцающую воронку.

От Рюдзина к озарившимся вспышками кораблям миротворцев протянулись тонкие нити реактивных следов. В ответ к штурмовику рванулись сотни пульсирующих рек плазмы. Защитные поля заиграли всеми цветами радуги, и на месте корабля вспух слепящий цветок, мгновенно изрыгнувший из себя мириады раскаленных обломков…

Рико оставался на краю воронки, пока миротворцы не погрузились в катера и не покинули окрестности Сциллы. Силы оставили его, он скорчился на плитах не в силах встать. Воздушное пространство внутри пузыря отсырело – из глаз покатились шарики слез.

– Слышь, обезьяна, сдается мне, ты раньше таким размазней не был, – раздался в голове Рико знакомый голос.

– Рюдзин? – Он вскочил, но рядом находился лишь обшарпанный сканбот, тупо поблескивающий объективом.

– Что, паршиво я теперь выгляжу, да? – Бот с разгона треснул Рико в грудь, отчего тот мешком шлепнулся на собственный зад.

– Ты… Ты… А как же это… Миротворцы… Взрыв?!

– Ништяк долбануло, да? Меня твоя краля сдала. Огонь-баба. Только, как и все вы, обезьяны, ума недалекого – пока ее папаша названивал миротворцам, я успел свалить. Ты очень вовремя закончил для меня переделку сканботов. Хреново, что память пришлось распихивать как попало, по всем вашим гребаным колониям, так что если в один прекрасный день я забуду твое дурацкое имя – не удивляйся.

Рико почувствовал, как его уши наливаются краской. А он-то повелся на сказки Китсы!

Заметив реакцию Рико, сканбот боднул его в плечо.

– Бабы – они такие, либо ты их нагнешь раком, либо они тебя. Привыкай к этому. Но про тебя она промолчала. Так что не все так х…, как кажется.

Рюдзин на мгновение смолк.

– Извини, что пришлось тебя расстроить, – если бы я не устроил этот фейерверк, миротворцы бы перелопатили тут все. А мне это на фиг не надо.

– Ну и что теперь делать? – Рико обхватил руками колени. – Все, что я сделал за это время, пропало!

Сканбот принялся нарезать вокруг него круги.

– Ну, во-первых, ты закончишь размазывать сопли. Во-вторых, работы у тебя прибавилось теперь в разы. Не знаю, сколько бы нам пришлось доводить до ума мой старый корпус, но я тут себе присмотрел вполне приличный гроб… Так что лет через десять миротворцы сильно пожалеют, что поленились всадить сюда ядерный заряд.

Рико поднял голову и посмотрел на болтающийся рядом бот.

– И, в-третьих, какого х… ты расселся? – Рюдзин моргнул объективом. – Начинай работать. Или думаешь, что я буду делать все за тебя?

Новички, читая е-mail, первым делом смотрят на подпись; люди поопытнее обычно ищут имя адресата в поле From; ветеранам же вроде меня это не нужно – адрес запоминается гораздо легче, чем реальные имена. Говорят, что фанатики ICQ, когда знакомятся, просто обмениваются номерами, но по-моему, ICQ – дырка в секьюрити…

Письмо было с какого-то hotbox’a, да еще и. ru, не содержало никаких знакомых сигнатур типа valerka или pka, и я чуть было не отправил его spamguard’у на корм – у ветеранов это тоже вроде рефлекса. Но не отправил.

«Привет, Зверь! – всего-то и говорилось в нем. – Сколько лет, сколько зим. Пиши».

Ну и подпись, конечно.

В которой, в общем-то, никакой необходимости и не было.

Прозвище Зверь я получил при весьма пикантных обстоятельствах, когда слегка потерял голову во время акта любви и опомнился только от того, что девушка с глазами, расширенными одновременно от страха и возбуждения, повторяла мне: «Осторожно, любимый, не зверей, не зверей!»; и я испугался, но оказалось, что ничего плохого сделано не было, наоборот, все было прекрасно, но… очень уж страшно, когда у человека загораются красным светом глаза и горло само издает победный рык.

Но это было давно.

Следовательно, назвать меня так могли только два человека, одному из которых – то есть мне самому – делать это было абсолютно незачем.

Оставался второй.

Наши пути разошлись; прошло много лет, хороших и плохих, насыщенных и скучных, успехов и неудач; все забылось… – то есть это я так думал.

Оказывается, не все.

Я ответил в нейтральном тоне: «Рад тебя слышать, слегка неожиданно, как у тебя дела?» В общем-то реагировал я не всегда правильно, зато всегда быстро, а когда не знал, что сделать или сказать, – маскировался вежливостью или показывал клыки.

Почти всегда помогало.

День выдался насыщенным, навалилось много работы, но уже через пару часов я поймал себя на том, что изобретаю повод лишний раз заглянуть в mailbox.

Ну и заглядывал, конечно.

Писем не было; я проверил spamguard – тварь была довольно разумной, но один раз, собака, съела нужное письмо от заказчика, имевшего неосторожность воспользоваться популярным сервером, который чего-то там с Yahoo! не поделил.

Spamguard чуть ли не хвостом вилял, показывал все, что за день сожрал, и клялся, что hotbox никогда в списке врагов не был.

Я проторчал в конторе до десяти, зачем-то наорал на оператора, вякнувшего под руку, нахамил шефу, по дороге домой выпил бутылку джин-тоника, и одно милое создание обозначило это действие термином «напился».

Читать такие письма с домашнего ящика – дырка в секьюрити.

Утром оказалось, что письмо пришло ровно в 22.15.

Новости меня не удивили; слава богу, в наши времена хорошему специалисту для работы достаточно начальной зацепки в пару байт, а я имел пару килобайт – имя, фамилия старая, фамилия новая, год рождения, город и адрес. Это слегка противоречит сказанному чуть выше «все забылось», правда?

Ну и плевать.

Мой ящик: что хочу, то и узнаю.

Новости, однако, были.

«Я снова свободна», – деликатно сообщалось о том, что наш с ней общий знакомый не выдержал постоянного перетягивания каната из одного города в другой, а то, что с некоторых пор города располагались по разные стороны границы, улучшению отношений никак не способствовало. Наверняка были и другие причины. Последний раз, когда я этого господина видел, выражение на его лице было… ну, скажем, немного своеобразным.

«А как у тебя дела?» – разумеется, было в самом конце письма.