Александр Прозоров - Меч Эдриджуна

– Нет, мсье, – невольно сглотнул недоморф.

– Тогда приезжай. Макнем обязательно.

– Он приедет летом, папа. С прорубью ничего не получится, а медведей он не боится. Пойдем, мама беспокоится.

– Ну-ка, выпрямись! – продолжал рассматривать Надодуха гость. И внезапно с размаху ударил ладонью по плечу. Недоморф, покачнувшись, сделал пару шагов влево, тут же распрямился, развернул плечи. – Ладно, могло быть хуже. Север покажет.

Гость спрятал «шпагу». Горамник с видимым облегчением схватила здоровяка за ладонь и ударила своей палочкой по подоконнику.

– Вот это да! – выдохнул Битали. – Вот так знакомство с родителями… Однако ты влип, дружище!

– Не, все хорошо, – покачал головой Надодух. – Анита сказывала, в проруби купаться – это у них там развлечение такое. Клялась, что не страшно и что сама ныряет. Если испугаюсь, то все, уважать не будут. У них там, в Усах, ночи по месяцу случаются, медведей больше, чем у нас комаров, зимой так холодно, что слова замерзают. Вот они так со скуки и развлекаются. На кулаках дерутся, медведей в берлогах будят и в прорубь прыгают. Это «папа», считай, меня в гости пригласил, когда притопить обещал.

– Может, того… – почесал в затылке Битали. – Отвертишься?

– Не, надо ехать, – тяжело вздохнул недоморф. – Иначе Анита не поймет… Раз они выживают, то и я несколько дней выдержу, правда?

– Ты полиняй на всякий случай, – посоветовал Кро. – А то мало ли, сугроб холодный попадется?

– Да иди ты, – отмахнулся Надодух. – Вот подожди, сейчас еще за Генриетту Вантенуа родители мстить примчатся! От них я тебя защищать не стану.

Однако за долговязую и грустную Вантенуа никто заступаться не пришел. Ее, насупленную и отстраненную, Битали увидел только во дворе, на вручении аттестатов. Семикурсникам – об окончании, всем остальным – об успешном завершении очередного учебного года. После чего старшекурсники умчались куда-то на торжественный бал, а все остальные стали готовиться к отъезду.

Дубус, Комби, Ларак, Цивик тоже отпросились на пару дней. Им было чем похвастаться перед родителями – отличные зачеты по всем дисциплинам впервые за все время обучения. Надодух и броская, как бриллиант, Горамник продолжали знакомство с родителями. Генриетта пропала, не прощаясь, – однако Битали был уверен, что девушка вернется по первому зову. Просто где-то неподалеку скачет по веткам стремительная куница и не помнит ни о каких заботах.

Сам же потомок Темного Лорда, переодевшись и достав покрывало перемещений, умчался туда, куда в последние полгода переселилось его горячее сердце.

«Фургончик» Гаспара оказался многократно битым остроносым «Фольксвагеном» бледно-серого цвета. Выцветший, весь в царапинах и вмятинах, с самодельными зеркалами вместо заводских, снаружи он походил на цыганскую кибитку, потерявшую оглобли, но зато внутри напоминал дамский будуар. Стены и потолок были обиты бархатом, украшены кружевами, матерчатыми кисточками, справа и слева от сдвижной дверцы стояли большие кресла с подлокотниками, в глубине – раскладной диван. Похоже, когда-то, очень давно микроавтобус побывал в руках богатой неженки, любившей красоту и удобства. Ныне роскошь выцвела и очень сильно пообтерлась – но еще держалась, как и сам автомобиль.

Как накануне договорился Битали, Гаспар и Юлиана забрали его с друзьями возле дебаркадера, после чего поехали за Франсуазой.

– На пол все, несчастные! – приказала девушка, когда микроавтобус подкатил к калитке, а сама выскочила наружу, запрыгала: – Доброе утро, мадам!

– И чего вам в каникулы не спится, Юля?

– Иначе в Валенсию до темноты не успеть! Опоздавшим в кемпинге самые неудобные места остаются!

– Хорошо вам, девочки, отдохнуть!

Отползла сдвижная дверца, на пол легла тяжелая сумка.

– Скоро вернусь, мама! – крикнула на прощание Франсуаза и села внутрь, с явным удовольствием погрузившись в одно из кресел, вытянула ноги, привычно сдвинула занавеску. Видать, не первый раз ездила.

– Лежим, лежим… – Юлиана забралась на пассажирское кресло, захлопнула дверцу. «Фольксваген» покатился, свернул на шоссе. – Все! Дозволяю вставать и целоваться.

Битали разогнулся и, как советовали, поцеловал девушку:

– Привет!

На заднем диване Анита с Надодухом тоже целовались – словно раньше им кто-то запрещал.

– Как вырвалась? – оглянулась серьгастая девица.

– Да спокойно, – пожала плечами Франсуаза. – Отец, правда, покочевряжился, что в моем возрасте нечего далеко уезжать, но мать уговорила.

– Я поражаюсь с этих старперов, – откинулась на спинку Юлиана. – В школу им отпускать тебя не страшно, а в Валенсию позагорать они беспокоятся. Да в школе возле дома девица может в сто раз больше проблем себе на шею огрести, чем в самом диком кемпинге! В кемпинге всегда и охрана есть, и камеры, и полицию вызвать можно. А в школе в туалет затащат, и ку-ку… Не, чего-то я не о том. О школе до сентября – табу! – Упырь-девица опять повернулась в салон: – Слушай, фокусник, а твои друзья тоже из цирка?

– Из училища, – поправила ее Франсуаза.

– Зануда! – отрезала девушка. – Они прекрасно понимают, о чем я говорю. Ты чем занимаешься, Надодух?

– По канату хожу! – бодро ответил Сенусерт. – Но если что, могу и по деревьям.

– А я собачек дрессирую, – широко улыбнулась Анита.

– Да? – удивился недоморф.

– Я не про тебя, мой медвежонок, – погладила его по колену девушка.

– Да, с вами по дороге мелочи концертами не нашибаешь, – поняла Юлиана. – Каната и собачек у нас нет. Разве только фокусами… Что скажешь, Битали?

– Мы на кладбище торопимся… – Недоморф полез за пазуху, достал несколько фантиков, пробрался вперед по салону и положил на капот двигателя: – Это на бензин, Гаспар. Как обещал. Не хватит, добавлю.

– О, спасибо! – обрадовался паренек. – У меня как раз стрелка легла. Сейчас заправимся и рванем.

Микроавтобус закатился на колонку сразу за выездом из Ла-Фраманса, после чего вырулил на шоссе, потом на автостраду и помчался, слегка покачиваясь, под медленно восходящее солнце.

Около полудня они подкрепились в придорожной закусочной, снова забрались в салон, выкатились на дорогу.

– Чего вы такие скучные? – не выдержала Юлиана. – Молчите все время. Даже и не поверишь, что на циркачей учитесь.

– Мы же не на арене, – пожал плечами Битали.

– А правду говорят, что циркачи все нехристи и втайне жертвы на удачу приносят?

– Ты с ума сошла, Юля! – вспыхнула Франсуаза. – Ты еще скажи, что они младенцев воруют!

– Были и такие слухи, – пожала плечами серьгастая девица.

– Это не про них, это про цыган!

– Не, как раз про циркачей говорят. Что детей воруют, а потом заставляют тренироваться до полусмерти, пока те гимнастами не становятся. Добровольно так заниматься никто не способен.