Наталья Соколова - Фея Грёз, или Изнанка желаний

Шаман сверкнул клыками и полез в свою суму, доставая черепа мелкой степной живности. Разложив всё так, чтобы образовался широкий круг, Торгак закрыл глаза и стал раскачиваться из стороны в сторону, потихоньку подвывая. Потом завывания усилились, срываясь в протяжный вой.

Тело шамана мелко затряслось, а в центре круга потемнело. Когда последний вопль сорвался с губ шамана, удивлённые орки увидели высоченную бабищу, которая монументально возвышалась над верхушками деревьев. Росту в этой гранд-даме было никак не меньше шести древок копья. Густые медные волосы были собраны в два детских хвостика и перетянуты яркими шерстяными шнурками. На толстых губах сияла кокетливая, но в то же время откровенно глупая ухмылка. В голубых глазах, не замутнённых даже тенью интеллекта, отражались только степь и ясное нёбо. Формы воплощённой красавицы могли бы поразить своей красотой, если бы не их монументальность. Каждая из прелестных округлостей имела размер кибитки, в которую с лёгкостью могли бы поместиться четыре орка. Для того чтобы обнять стройную талию, потребовалось бы никак не меньше десяти степных воинов. Могучие ножки красавицы столь прочно стояли на земле, что почва под ними просела до самых щиколоток, а при каждом её движении земная твердь мелко подрагивала. Обнажённое тело золотилось под косыми солнечными лучами. С изумлённого лица Пуруха свешивались длинные нити тягучей слюны, а в выпученных глазах светилось немое обожание. Над стойбищем зависла звенящая тишина, даже неугомонные синицы и воробьи, которых было полно в парке, изумлённо затихли.

Первым пришёл в себя старый шаман, который с изумлением воззрился на внезапно оттопырившийся кожаный передник. Девушка неловко шевельнулась и задела рукой, стоявший рядом кедр. Могучее дерево жалобно заскрипело и с хрустом переломилась точно посередине.

– Какая нежная травка, – прозвучал громоподобный голос юной очаровательницы, при этом она кокетливо изогнула стройную ножку.

– Какие красавчики! – Выдохнула воплощённая мечта и потянула жадные ручищи к Пуруху.

Ревнивая дриада не стала ждать, пока соперница украдёт её орка и нырнула вместе с мужчиной в канаву, густо заросшую лопухами. Возмущённая великанша гневно завопила и бросилась к остальным мужчинам. Те всего на несколько мгновений растерялись, за что и поплатились: красотка сгребла в охапку пару десятков одобрительно вопящих воинов и, сердито посматривая на немногочисленных женщин, затопала прочь. Она быстро добралась до городской стены, торопливо перешагнула через неё и припустила прочь, оглядываясь на случай погони. Впрочем, беспокоилась она напрасно. Судьба похищенных орков никого не волновала.

Остановившись на приглянувшейся полянке, великанша разжала объятья и восторженно рассмеялась, глядя, как на землю посыпались вопящие от ужаса пленники. Восторги орков быстро увяли, далёко не всё смогли подняться на ноги, а с десяток остались лежать со сломанными конечностями. Старый шаман и вовсе отправился к предкам до срока. Перешёптывающиеся орки гадали, не придётся ли им позавидовать ушлому проныре, который сумел избежать столь незавидной участи.

Запрыгав на одной ножке, дева провозгласила:

– А теперь свадьба, – и стала придирчиво осматривать пытающихся улизнуть «женихов».

– Хороша красотка, но не в моём вкусе! – Рявкнул молодой шаман и переместился обратно в столицу.

Великанша придирчиво осмотрела оставшихся мужчин, выбрала одного, самого мускулистого, и, плотоядно улыбнувшись, заключила бедолагу в стальные объятия и что-то нежно заворковала. Несчастный застонал, у него захрустели ломающиеся рёбра, а изо рта хлынула кровь.

– Аааа, – заревела девица, обиженно сопя, выбросила изломанный труп и потянулась к следующему орку. Через полчаса великанша осталась в гордом одиночестве и, глотая слёзы и что-то неразборчиво бормоча себе под нос, потопала назад за новыми игрушками.

В городе поначалу поднялась паника, но вскоре улеглась. Местные жители с удивлением заметили, что «Царь Баба» интересуется исключительно орками, и успокоились. Всё только и ждали, когда сыны Великой Степи, наконец, уберутся восвояси. Орчанки зло сыпали проклятьями и прятали своих мужиков вне зависимости от возраста в кибитках и старательно мозолили врагине глаза.

Крисиг подошла к пожилой воительнице, которая тут верховодила, и предложила:

– А, давайте, Царь Бабу изведём? Вот за эти бусики, – белокурая феечка восхищённо уставилась на массивное украшение из чёрного агата, оправленного в эльфийское серебро.

– Шла бы отсюда, пигалица, – недобро рыкнула пожилая орчанка, – Кто ты такая, чтобы у меня плату требовать за то, что тебе не по зубам.

– Ну, как знаете, бабуся, – обиделась белокурая девчонка, – Никто из взрослых Фей вам помогать не станет, тут ваши намудрили, а студенты теперь тоже не станут решать сугубо оркские проблемы, – она развернулась, чтобы уйти, но две мелкие зеленолицые нахалки решили немного подразнить чудачку, им уже выть от скуки хотелось.

– Иди отсюда, моль бледная. Ты не фея, а какая-то очень тупая человечка.

– Да где ты видела, Шиака, таких страшных и тупых фей?

– Ты, как всегда права, Гунша. Это какая-то сопливая босячка. Давай её свяжем и продадим старухе Шанте.

– Оооо, прекрасная идея, сестрёнка. Неси верёвку.

– Правильно говорят, что орчанки чистокровные – полные дуры, – прошипела Крисиг и пропела короткое заклинание.

Вокруг вызвавших неудовольствия Феи девиц сгустился туман, а когда он рассеялся, красотки защеголяли роскошными ослиными ушками.

– Не благодарите, красавицы, – рассмеялась феечка, – Теперь никто вас замуж против воли не отдаст. Такая прелесть несказанная будет навеки в родной кибитке пребывать, радуя отеческий взгляд. Мммм, и всё же чего-то не хватает, – и аккуратненькие носики сменили солидные такие пятачки.

Юные орчанки дружно взвыли и стали угрожать «бледной моли» всеми возможными карами.

– Ответ не правильный, – мстительно наградив нахалок ещё и гибкими обезьяньими хвостиками и перьями на голове вместо волос, – о, где уж мне тягаться с вами в прелести и изящности облика!

Орчанки, вопя от ужаса, юркнули в свои кибитки, откуда их с проклятьями вышвырнули свои же родные. Всласть полюбовавшись, как орчанки, ползая в дорожной пыли, униженно просили прощения, Феечка снизошла и вернула им прежний облик в обмен на красивые ожерелья из бирюзы и нефрита.

Старая орчанка велела собираться и уходить в Великую Степь:

– Уходим. Надеюсь, эта каланча за нами не последует, а будет преследовать, на родных просторах мы быстро затеряемся. Не найдёт нас поганая девка.

– Зачем нам это? – взвыла какая-то совсем молодая человеческая женщина, – Не наша Орда всё это натворила… Спрятать тут мужиков не долго, мы ж собирались у Фей побольше вытянуть.