Галина Романова - Пятая Печать. Дом с привидениями

– Можно. – Служка выполнил его просьбу. – Что-нибудь еще?

– Перо и бумагу.

– Будете писать? – Требуемое легло рядом на стол.

– Может быть. Если отыщу что-нибудь интересное.

Устроившись поудобнее, он погрузился в чтение.

Здесь действительно можно было найти много интересного. Род князей Дебричей происходил из этих мест, и родовые книги сберегли не только многие подробности из жизни знаменитых членов этого семейства – больше, чем мог дать ему городской архив и даже столичные библиотеки с их собранием редких книг. Тут были скрупулезно перечислены даже мертворожденные дети и умершие в младенчестве, не говоря уже о том, что упоминалось, из какого семейства приходила в род Дебричей та или иная невеста и в какой род отдавали дочерей. Юлиан вмиг исписал с обеих сторон четыре из шести принесенных служкой листов. Удалось найти даже еще пару неизвестных ранее боковых ветвей рода. Записав имена и фамилии, юноша отметил про себя, что нынешним потомкам этих людей было бы интересно узнать, что они принадлежат к княжескому дому. Интересно, знают ли они о проклятии? Распространяется ли оно и на них? Если – да, то для него дело чести как можно скорее снять его и облегчить жизнь стольким людям. А если учесть и те семейства, в которые выходили замуж княжны Дебрич, то выходило, что в опасности жизни почти половины дворянских родов страны! И подумать только! Всему виной неосторожный поступок одного человека!

Он до того увлекся переписыванием, что рука его дрогнула, сажая на шестой по счету лист жирную кляксу, когда над ним раздалось вежливое покашливание.

– Еще несколько минут, прошу вас! Я сейчас ухожу, – не поднимая головы, пробормотал он. – «Младенец Севериан…»

– Еще бы, вы сейчас уйдете! – произнес над ухом смутно знакомый голос. – Если учесть, что я…

Чертыхнувшись, Юлиан поднял голову. Комната была погружена во мрак – за окном уже наступила ночь. Тьму разгоняла только его настольная лампа, над которой молочно-белым силуэтом высился призрак князя Романа Дебрича.

– Прошу прощения, ваше сиятельство. – Он прочистил горло, настраиваясь на язык мертвых. – Я сожалею, что потревожил вас, но…

– Это я потревожил вас, юноша , – отрезал тот. – Ибо дело не терпит отлагательств .

– Извините…

– Вам следует немедленно покинуть это место!

Юлиан с сожалением отложил перо, потянулся, расправляя затекшие конечности и собирая исписанные листы:

– Понимаю, уже ночь, а я тут так засиделся. Но почему же служка меня не предупредил?

Лишнее беспокойство, причиненное простым рядовым служащим, иногда способно испортить все дело – это Юлиан знал из собственного опыта. Трудно представить, на что способен маленький человек, которого однажды обидели или унизили сильные мира сего!

– Об этом не беспокойтесь , – усмехнулся призрак, – я отвел ему глаза. Он убежден, что вы ушли полтора часа назад и заперли за собой дверь. Ключ сейчас торчит в замочной скважине. Будете выходить – достаточно его просто повернуть. Одно из окон внизу открыто.

– Спасибо , – Юлиан посмотрел на свои записи, – но…

– Все, что вы ищете относительно меня, я могу вам рассказать в двух словах. – Призрак князя посмотрел на листы с записями. – Я женился по большой и чистой любви на женщине, которая никоим образом не была мне ровней. Все были против этой свадьбы – мои родственники считали, что я, как последний прямой продолжатель рода, должен взять в жены девушку из богатой и знатной семьи, чтобы одним махом восстановить и благосостояние рода и его влияние. Но Маргарита Прилуцкая была такой… В общем, я сначала потерял голову, а потом и жизнь. Меня убила моя жена .

– Вот как? – Юлиан распахнул книгу на последних страницах. – Здесь сказано, что вы долго болели…

– Болел. А болезнь наслала моя жена за то, что я отказался сделать наследницей имени, титула, состояния и всего остального ее племянницу Елену, ведь своих детей у нас не было. Назвать княжной Дебрич внебрачную дочь ее сестры-близнеца! Это неслыханно! Признать чужую безотцовщину, плод греха! И кому? Мне, князю? То есть сначала жена пыталась внушить мне, что это я был отцом девочки – мол, перепутал близняшек в темноте. Но это не так! Уж поверьте мне на слово! Я не сомневался ни минуты и прямо обвинил ее в попытке подлога. Это даже хуже, чем супружеская измена!

– И она вас… убила?

– Именно. Моя жена была ведьмой. К сожалению, я понял это слишком поздно. И таковой она и осталась. К сожалению, прошло много лет. Если вы предъявите ей обвинение в убийстве, доказать что-либо будет сложно, даже если мое свидетельство будет принято судом во внимание. Кроме того, я пришел сюда не за этим.

– А что случилось?

– Какая сегодня ночь? – вопросом на вопрос ответил призрак.

Юлиан посмотрел в окно. Темнота снаружи была неестественной. Какой-то слишком бездонной, как будто разом погасли все звезды и все огни в городе, и единственным источником света была настольная лампа. И… ветер?

Да, ветер. Тоскливый, протяжный, злой.

– Воробьиная … – осенило его. Одна из восьми ночей в году, когда ведьмы собираются на шабаш. Именно в такие ночи они и принимают в свои ряды новых членов.

– Спешите, юноша. Сегодня они – и моя жена среди них! – соберутся там, куда простым смертным хода нет. Но вы – ведьмак. Вы имеете право там присутствовать… и все видеть!

Юлиан торопливо скатал исписанные листы в трубочку, сунул за пазуху. Погасил лампу, сразу окунувшись в темноту настолько полную и глубокую, что, если бы не призрак, чей силуэт слабо светился в темноте, не смог бы быстро добраться до выхода даже с помощью своих способностей. Нащупал ключ, провернул в замке.

– Скорее! – призрак появился за левым плечом. – Я могу проводить вас до выхода, но за порог мне хода нет. Вы наверняка опоздаете к началу, но это не суть важно! Самое главное от вас не уйдет. Только спешите! Спешите!

Держась одной рукой за стену, а другой – за перила, Юлиан бегом бросился вниз по ступенькам, молясь только о том, чтобы не споткнуться в темноте. И почти уже добежал, когда нога неожиданно подвернулась на крутой ступеньке, и он рухнул вниз.

Анна пробудилась от легкого прикосновения и от неожиданности не сдержала вскрика. Но тут же на ее рот легла чужая рука.

– Молчи, – прошептал знакомый голос. – Не кричи. Вставай и идем за мной!

Девочка осторожно кивнула, садясь на постели.

Снаружи царила глубокая ночь. Ее комната была погружена во тьму. Смутно виднелись только светлое пятно окна, распахнутая в глухую черноту дверь и темный силуэт, склонившийся над ее кроватью.