Маргарита Красавина - Острые грани

Незамеченным следуя за близнецами, я наколдовал две дюжины мельчайших светлячков, эдаких солнечных зайчиков, совершенно безвредных, но очень шустрых. Такими, только размером побольше, мы обычно пользуемся, чтобы осветить себе путь в темноте. Обычная бытовая магия.

На время притушив светлячков, я отправил их вперед, заставив зависнуть перед лицами братьев и лететь рядом с ними. А потом усилил свет.

До этого вяло бредущие по дорожке Кавики заметно оживились и завертели головами. Шоренн даже замахал перед собой руками, как будто пытался что-то отогнать.

– Род, мне это мерещится или как? – горестно вопросил он брата.

– Не тебе одному. Что это за ерунда? – возмутился Родерик. – Не могли же мы вчера так перебрать, что у нас теперь коллективные галлюцинации?

– Говорят, так бывает, если стукнуться головой, – глубокомысленно заявил Шори.

– Я сам тебя сейчас стукну. Или того, кто это сделал, – догадался, наконец, обернуться Рори.

Я тут же убрал светлячки и, с невиннейшим видом спрятав руки за спину, потихоньку стал обходить парней полукругом.

– Привет, ребята!

– Леор! – возмущенно вскричали в ответ два голоса.

– Какого тэшша! – Рори.

– Так с друзьями не шутят! – Шори.

Обиженные близнецы, горя праведным гневом, кинулись ко мне. А я, оказавшись благодаря своему маневру чуть впереди, весело хохоча, со всех ног кинулся к зданию Академии. Кажется, мое настроение потихоньку начинало улучшаться.

– Догоняйте! – бросил я им. – Мы опаздываем!

Но мои слова, похоже, дошли до новоиспеченных мастеров только после того, как братья, догнав обидчика, как мяч, потолкали меня между собой и взлохматили мои многострадальные волосы. «Похоже, перед отцом я все же предстану полным чучелом», – подумал я, пытаясь рукой пригладить изрядно отросшие из-за собственной лени космы, и побежал догонять отомщенных и оттого довольных братьев.

Так, посмеиваясь и толкаясь, мы втроем ввалились в парадно украшенный и заполненный народом Большой зал Академии, чудом не опоздав к началу церемонии.

– Вы чуть не опоздали! – возмущенно прошептала Элия, когда мы заняли места рядом с ней. В отличие от нас с братьями, Эли могла похвастаться безупречным внешним видом и сияющим лицом. И это несмотря на нашу вчерашнюю вечеринку! М-да, у девушек свои секреты…

Зал был почти полностью заполнен. Здесь присутствовал весь наш курс, несколько преподавателей и еще парочка незнакомых мне лиц. Конечно, пришел и наш куратор – магистр Ледовский. Мелькали радостные и взволнованные лица, стоял гул голосов – молодые мастера увлеченно переговаривались между собой, обсуждая предстоящую церемонию.

Но вот раздался стук посоха. На возвышение поднялся представитель Белой башни, всегда присутствующий на торжественном возложении венцов на головы выпускников Академии. Шум тут же стих. А ничем не выделяющийся маг в стандартной синей мантии члена Совета молча занял место в кресле справа от кафедры, рядом с профессорами.

Никто никогда не представлял новоиспеченным магам этого человека. Такова была традиция. Безымянный посланник Башни появлялся в их жизни всего лишь раз, в этот судьбоносный для каждого мага день. Но именно он символизировал появление нового члена в магическом сообществе и принятие его под протекторат Белой башни. Он же передавал директору Академии венцы магов для возложения на головы выпускников. Именно Белая башня испокон веков создавала этот символ магической силы и принадлежности своего носителя к магической братии. Именно венец мага являлся наглядным доказательством мастерства и направления магического дара.

Простой серебряный обруч по центру был украшен драгоценным или полудрагоценным камнем, символизирующим дар конкретного мага. Так для мага огня это был рубин, для мага воды – сапфир, воздуха – топаз, земли – янтарь. Маги природы носили изумруд, целители – бирюзу, повелители зверей, которых в наше время почти не осталось – редкий желтый сапфир. Для эмпатов, как Элия, предназначался жемчуг. Мастера металла, как Рори и Шори, в центре обруча носили застывшую стальную каплю. И так далее. Мне, как носителю не обычного, а Солнечного огня, предназначался не рубин, а алмаз. Все камни не были огранены. Только архимагу был положен в обруче покрытый множеством граней блистающий бриллиант. Надеюсь, мой алмаз никогда не огранят. Меня совсем не прельщала роль сильнейшего мага страны. Уж я-то знал, каких трудов стоит отцу занимаемая им должность.

Ах да, совсем забыл! Черные маги древности тоже придерживались этой традиции. Их венцы украшали драгоценные камни всех темных оттенков, от черного алмаза до аметиста. Но сейчас уже вряд ли кто-то вспомнит, какой именно камень принадлежал некроманту, а какой – боевому магу.

– Архимаг Гидонии, председатель Совета Белой башни и директор Государственной Гидонской Академии магии альт Дарий фо Нойр! – вновь стукнув посохом, громогласно объявил распорядитель торжества.

А вот и мой отец. Стремительными шагами поднимающийся на кафедру в развевающейся белоснежной мантии архимага величайший белый маг королевства! Тьфу-тьфу, чтоб мне таким не быть!

– Дорогие друзья! Мастера! – начал он. – Все вы прошли долгий, нелегкий, но плодотворный путь. За эти семь лет в стенах Академии мы постарались передать вам все знания, которыми владеем сами. С радостью вижу, что эти годы не прошли для вас даром. Все вы в ходе непростых испытаний подтвердили свое право называться мастерами магии и носить венец мага. Искренне поздравляю и горжусь вами! А теперь начинаем!

Архимаг повернулся в сторону мага из Башни, а тот уже протягивал ему на синей бархатной подушке появившийся словно из воздуха серебряный венец.

– Шейла фо Чиар! Поднимись и прими свой венец! – провозгласил первое имя директор. Слава Солнечному, на этот раз первым был не я.

Церемония продолжалась, и когда уже почти все, включая Элию, Родерика и Шоренна, получили заветный приз, я даже начал беспокоиться. Похоже, меня на этот раз оставили «на закуску».

– Леор фо Нойр! Поднимись и прими свой венец! – произнес в очередной и последний раз ритуальную фразу архимаг.

Тэшш! Все-таки оставил меня напоследок!

Еще раз пригладив волосы, я с невозмутимым лицом поднялся на возвышение и встал перед отцом. Не удержался и покосился на свой трофей. Шутка ли! Для меня это был символ свободы, за обладание которым я отдал семь лет жизни. Получив его, я сам смогу распоряжаться своей судьбой и выбирать жизненный путь. Вдали от столицы и от отца, как я надеялся.

Приглядевшись, я почувствовал смутную тревогу. Что-то было неправильно. «Алмаз», – понял я. Вместо одного прозрачного, как вода, отполированного камня я увидел два. И только один из них был белым. Точнее, одна половинка. Как брат-близнец соседствовал с ним темный, черный алмаз!