Галина Манукян - Ученица чародея

Никому до меня не было дела. Я переступила через барахтающихся на полу придворных, увернулась от летящего парика и побежала к выходу. Запала для драки им хватит, пока не выветрится из крови вино, а я буду уже далеко. Меня вдруг охватила эйфория безнаказанности – ну-ка, разозлите меня еще сильнее, и вам не поздоровится.

Впереди показалась лестница, и я уже собралась представить, как красный поток изливается на стражников, но кто-то схватил меня за руку.

– Далеко собралась? – вкрадчиво спросил лекарь и резко потянул меня к себе.

Я мгновенно метнула меж бровей еще одно воображаемое раскаленное копье в лоб мсьё Годфруа. Но вдруг у меня из глаз посыпались звездочки, будто я со всего маху налетела на каменную стену. Я встряхнула головой и отпрянула. Лекарь стоял невредимый, лишь краснота на его лице стала чуть более явственной, и сильнее затопорщились усы – будто у кота перед схваткой.

– Немедленно прекрати представление, – прошипел он, впиваясь и во второе моё предплечье крепкими пальцами.

– Не прекращу! Они заслужили! А вы – подлец, мсьё!

– Я деловой человек. У всех свои интересы, Абели Мадлен, – сказал он так, будто речь шла не о моей жизни, а о том, в каком месте над воротами повесить новую вывеску.

– Я не подчинюсь! – гневно выкрикнула я. – Ни вам, ни кому-либо еще!

Поток воображаемого огня хлынул из меня на лестницу, и придворные стражники, раздувая щеки, бросились к лекарю с алебардами наперевес.

Мсьё Годфруа не растерялся – всем телом прижал меня к колонне, а локтем надавил под подбородком так, что я едва смогла вздохнуть. Выплескивающийся огненный поток сразу ослабел. И стражники остановились. Отбиваясь, я попыталась вцепиться ногтями в лицо лекарю, но он отвернул голову, и я только успела как следует дернуть его за кончик жестких усов.

Он поморщился и провёл свободной рукой над моей головой. Из его ладони в мой затылок ударила мощная волна и закупорила огонь во мне, как пробка бутыль. Лекарь оглянулся, продолжая нещадно сдавливать мне горло, затем щелкнул пальцами другой руки несколько раз. И драка в бальной зале прекратилась.

Ошалевшие, подранные участники безумного сражения смотрели друг на друга округленными глазами. А затем перевели взгляды на нас. Лекарь еще сильнее сдавил мою глотку. Я захрипела, пытаясь глотнуть воздуха. Из толпы атласных оборванцев в нашу сторону двинулась высокая фигура. Все еще в маске, но без парика. Король!

– Вина сюда! – выкрикнул лекарь. – Скорее! Иначе все повторится.

Огненная лава плескалась внутри меня, разрывала, но не выходила наружу. Дьявольский лекарь, что он сделал?! Я тщетно пыталась высвободиться, и придумать что-нибудь еще.

– Все вон! – гаркнул король, и придворные с радостью и страхом кинулись спасаться бегством из зала.

Кто-то ухватил меня за волосы и запрокинул мне голову, кто-то завел руки назад и сдавил кисти, будто тисками, кто-то разжал зубы кинжалом, и лекарь вылил мне в рот полный кубок вина. Потом еще. Я захлебывалась, кашляла и выплевывала терпкую жидкость, но мерзавец не останавливался и собирался, похоже, влить в меня целый бочонок.

Мое сознание начало мутиться, и скоро перед глазами поплыло, а тело повисло на чужих руках.

– Достаточно, – сказал лекарь и напомнил: – Ваше Величество, она нужна вам живой.

В туманной дымке передвигались фигуры по залу. Самая высокая вдалеке расположилась на троне.

– Нужна ли? Де Моле, ты отвечаешь за то, чтобы до костра ведьма не сбежала. Мы будем судить ее со всей строгостью за колдовство и мятеж. Я хочу, чтобы на допросе она кричала так, чтобы даже у палачей стыли жилы.

«О, Боже! Что они сделают со мной? – задрожала я. – Молить о прощении? Или о быстрой смерти? Святые угодники! Господи! За что ты так со мной?!»

Сильные руки встряхнули меня, и я почувствовала на запястьях холодное железо. В ужасе услышала лязг тяжелых звеньев цепи. Меня перестали держать. Ноги давно стали ватными, и я в бессилии опустилась на пол. Слезы покатились из моих глаз. Я склонила голову – не хотелось, чтобы эти нелюди видели их.

– Ваше Величество, – произнесла графиня де Веруа. – Но она действительно нужна вам. Велите выйти посторонним.

– Она опасна. И я еще подумаю, не связаны ли вы, мадам, с мятежницей, – голос короля превратился в рык. – И вы, мсьё Годфруа! Пожалуй, вместо того чтобы подписать вам грамоту о дворянстве, я подпишу приказ о том, чтобы вы заняли место на костре рядом с бунтовщицей.

– Помилуйте, Ваше Величество. Спешу вас заверить, что сейчас мадемуазель уже не опасна, – совершенно спокойно ответил лекарь. – Не более, чем обычная хрупкая девушка. Осмелюсь заметить, Ваше королевское величество, что неприятность произошла не по моей вине. Графиня, при всем моем глубочайшем почтении, почему-то не последовала моим наставлениям и не подмешала в питье мадемуазель Абели вина.

– Она казалась такой спокойной. Откуда я могла знать, что дитя с ангельским личиком способно на подобное? Вы же сами называли ее сущим ангелом, – возразила графиня и настойчиво повторила: – Пусть посторонние покинут зал. Ради вашего блага, монсир.

– Вы всегда так упрямы, графиня! Но… – раздался хлопок тяжелых ладоней. – Все слышали, что сказала мадам де Веруа. Вышли вон. Все, кроме лекаря и Де Моле.

Я подняла голову, пытаясь смотреть прямо, несмотря на безумное количество алкоголя в крови. О, Боже, как я их всех ненавидела! Я сконцентрировалась и выдавила из себя заплетающимся языком:

– Я никого целить не стану. Можете убить меня прямо сейчас.

Чья-то мозолистая ладонь отвесила мне пощечину так, что в глазах потемнело. Губа треснула, и я почувствовала солоноватый привкус крови.

– Как смеешь, ты, ведьма, разговаривать так с королем!

– А я подданная короля Франции, – скривившись, огрызнулась я.

И получила еще одну оплеуху. В ушах загудело, скулу пронзила боль.

– Остановитесь, де Моле, – велел лекарь. – Я обещал, Ваше Величество, что она избавит вас от болезней и недугов. Но если подобным образом выбивать из нее мозги, боюсь, пользы от нее никакой не будет. И сил не останется, чтобы забрать ваши хвори.

– Что же вы предлагаете, – возмущенно рявкнул король, – чтобы я поместил нахальную ведьму в лучшую комнату замка, кормил и поил, как принцессу? Может, мне одарить ее золотом и бриллиантами за все, что она здесь устроила?!

– Если вам дорого здоровье и жизнь, Ваше Величество…

– Черт побери, Годфруа! Вы издеваетесь?! – вскипел король. – Да я сотру вас в порошок вместе с вашим семейством и домом!

– Как вам будет угодно, но я лишь забочусь о вашем благополучии, – вкрадчиво сообщил лекарь. – Если вы не хотите, монсир, чтобы у вас вскоре провалился нос, чтобы сгнили кости и кожа, в то время пока вы еще живы, вам придется потерпеть присутствие Абели Мадлен… И отнестись к ней чуть ласковее. Увы, Ваше Величество, как ни прискорбно мне это сообщать, так оно и есть.