Алексей Пехов - Синее пламя

– Не этого я ожидал.

– Чего же вы ожидали, сиор? – Голос донесся от деревьев, и из мрака выступил человек, в котором Шрев узнал акробата.

– Циркач. Вот так встреча, – сухо сказал он ему.

– Какой, к шаутту, циркач? – Мардж натянула тетиву, но сойка поднял руку, приказывая ей не стрелять. – Этот парень не тот акробат, которого я пыталась убить!

– Она права, сиор. С прискорбием вынужден признать, что не имею ничего общего с цирком и Тэо Пружиной. Надеюсь, вы простите маленькую ложь во время нашей первой встречи.

Факелы дрогнули. Наемники стали сужать полукольцо, но Мильвио словно и не заметил этого напряженного внимания к своей персоне.

Шрев прищурился:

– Ты ведь знаешь, кто я? Так?

– Головная боль Лавиани, надо полагать.

– Значит, знаешь, – заключил тот. – Ты либо чрезмерно храбр, либо слабоумен, раз пришел. Где она?

– Сиор задает не те вопросы. На вашем месте я бы спросил, почему ожидания не оправдались.

– И почему же?

– У вас в руках, если я все правильно слышал, когда эти достойные знающие люди декламировали вслух, вырванные страницы из «Кодекса Двух Ключей». Забавная книга. Я сам ее когда-то написал. Удивительно, что до наших дней дожил хотя бы один экземпляр. Я готов поменяться знаниями. Вы скажете мне, кто направил вас сюда. Я же поведаю, отчего у вас ничего не вышло.

– Переговоры? – Сойка потер рукой подбородок, словно раздумывая. – Что мне мешает схватить тебя и узнать все без сделки?

– Ах, сиор, – печально произнес мечник. – Как я понимаю, слова о благородстве пустое для вас. Ну пусть будет… небольшой шанс, что я умру, ничего не успев рассказать. Люди, которые на вас работают, очень нервные. Я могу и не дожить до беседы. Вот, к примеру, эта чудесная женщина. От напряжения у нее уже дрожит локоть, и не дам гарантии, что она удержит стрелу на тетиве.

– Мардж.

Женщина, недовольно ворча, словно медведица, чуть опустила лук.

– Хорошо. Сыграем в твою игру, друг Лавиани. Вопрос – ответ. Об этом месте мне рассказала одна женщина в Карене, когда я пытался понять, что попало мне в руки. Книги, которые она нашла, говорили, что и как надо делать. Моя очередь спрашивать. Почему ничего не вышло?

– Книга написана не для того, чтобы открыть дорогу на ту сторону и заключить сделку с шауттами. А чтобы найти тех, кто хочет это сделать, если вдруг у него в руках окажутся кое-какие близкие моему сердцу вещи. Рекомендую сиору отдать Арилу, благо для вас она все равно бесполезна. Только асторэ мог бы справиться с вызовом шауттов. А вы всего лишь… недоразумение, немного похожее на таувина.

– Недоразумение? – Шреву не понравились эти слова.

Он услышал слабый всплеск, резко повернулся к бассейну. Статуэтки Арилы на постаменте больше не было.

Все так отвлеклись на наглого незнакомца, что упустили девчонку, стянувшую сокровище прямо у них из-под носа.

Лавиани держала наготове метательные ножи, слушая беседу.

План Мильвио был безумен. Но он сработал. Когда Шерон выскользнула из своего укрытия, ее никто не заметил.

Сойка забыла о том, как дышать, наблюдая за указывающей, преодолевающей открытое пространство. Все случилось очень быстро. Девчонка, слава всем эйвам, оказалась ловкой и проворной. Она не мешкала и очутилась возле деревьев в тот момент, когда Шрев наконец-то обернулся.

Вся эта беседа, столь вежливая и, на взгляд Мардж, не нужная, удивляла ее. Она могла всадить стрелу человеку в глаз, так, что наконечник бы вышел из затылка, но Шрев не желал торопить события.

А ей очень хотелось кого-нибудь убить. Даже дружка акробата, раз уж сам тот где-то прячется. Ей просто необходимо было выпустить из себя тот гнев, что накопился в ней, когда Бух-Бух умер у нее на глазах.

Когда она увидела, что Шерон бежит к деревьям, то обрадовалась этому, точно подарку.

Она стала натягивать тетиву и вдруг почувствовала, как кто-то хлопнул ее по спине.

Хлопнул сильно, словно они были знакомы. И Мардж так обалдела от этого, что забыла выстрелить. Обернулась, но позади никого не было.

Она кашлянула, и из ее рта щедро плеснуло кровью. В следующий миг ноги лучницы подкосились, и та свалилась вниз вместе с метательным ножом, вошедшим между ее ребер.

– Девчонка! Догоните ее! Она не могла уйти далеко! – Сегу не терял времени, и наемники, освещая себе дорогу, бросились в лес.

Обнажив меч, он собирался погнаться за болтливым южанином, уже скрывшимся за деревьями, но Шрев остановил его:

– Во тьму треттинца. Я иду за Лавиани. А ты пригляди за нашими друзьями.

– Они никуда не денутся.

– Они единственные, кто знает старое наречие. Без них весь проделанный путь бесполезен. Я больше не хочу неприятностей. С Лавиани справлюсь сам. Ты нужен здесь. Защищай их!

Справа от них раздалось слабое бульканье.

– Мардж все еще жива.

– Забудь о ней. Ей осталось меньше минуты.

Когда Шрев ушел, Лоскут стал кашлять, затем, перегнувшись через край бассейна, плюнул в воду. Он уже все для себя решил.

Глупая была затея. Хотел подзаработать деньжат, показать сыну юг Накуна и Туманный лес. Но люди, с которыми они связались, оказались куда хуже, чем можно было предположить. В этой ошибке следопыт винил только себя. Он не понял, не разглядел, кто такой господин Шрев, а потом стало слишком поздно.

У них был шанс уйти сразу после того, как ублюдки ослепили женщину, но Лоскут потерял его. Высказал свое недовольство вслух, и Шрев уже не спускал с них глаз. То, с какой быстротой и жестокостью он убивал людей, заставило остаться.

Он хотел отослать сына, но дураку понравилась рыжеволосая дама, хотя Крейт ей совсем не ровня, и тот наотрез отказался возвращаться домой.

И вот к чему это привело. Они оказались в городе, из-за которого погибли его отец и брат.

Теперь же пришло время уходить.

– Вам лучше это увидеть, господин Сегу, – хриплым голосом сказал следопыт. – В воде что-то странное.

Лоскуту повезло, помощник Шрева на мгновение отвлекся, и ему удалось толкнуть того в бассейн. Не теряя времени, мужчина выхватил бракемар и ткнул упавшего человека в живот.

К его удивлению, Сегу схватил меч двумя руками, но вместо того, чтобы порезать их до костей, переломил надежный клинок пополам, словно его изготовили из сухого хлеба.

– Мерзкий крысеныш! – выругался Лоскут, отшатываясь назад.

Он не подозревал, что из всех возможных слов и ругательств выбрал самое худшее. Сегу слишком сильно ненавидел крыс, когда-то лишивших его части пальцев. И не желал иметь ничего общего с этим племенем. И уж тем более слышать такое оскорбление из чужих уст.

Бланка стояла опустив голову.

Кто-то захрипел, и Крейт, вновь стискивающий ее руку так, что наверняка останутся синяки, крикнул: