Наталья Щерба - Прыжок над звёздами

Конечно, и самому Тиму астральные прыжки давались с невероятной легкостью: отталкиваясь от какой-нибудь твердой поверхности, он буквально взмывал в небо, наслаждаясь новыми ощущениями; иногда из озорства делал сальто, мягко и точно приземляясь на ноги. И мчал дальше, готовый совершить любой сложный трюк, который только душа пожелает. Впрочем, наблюдая за стремительными движениями Селестины, Тим задавал себе вопрос, смог бы он обогнать девушку, вздумай побегать с ней наперегонки на Квадрате.

Ночью озеро и вправду казалось серым: ровная, идеально гладкая поверхность, похожая на зеркальное серебро. У самого берега над водой стелились тонкие лоскуты тумана, переплетавшегося с ивовыми ветвями и длинными прутьями камышей. На небольшой набережной светили фонари – их свет красиво отражался в воде.

Селестина вспомнила, как в первый ночной полет озеро показалось ей зеркалом, оброненным неизвестным великаном, чтобы каждую ночь смотрели в него луна или звезды, по очереди любуясь своей красотой.

Тим присел у самой кромки берега, не решаясь даже потрогать воду, – холодная ли? И зачарованно посмотрел вдаль, где таяли в туманном покрывале очертания камышовых прутьев.

– Осталось ровно десять минут.

Селест подошла к нему, присела рядом на корточки, окунула кисти в холодную воду.

Из любопытства Тим вытащил мобильник, глянул на время.

– Твой тайник открывается ровно в полночь?

– Да, – кивнула девчонка, рассеянно наблюдая за игрой изломанных серебристых бликов, лениво скользящих по озерной поверхности. Спустя минуту она продолжила: – С первой секундой новых суток, первого августа. Именно в этот день открывается тайник.

Тим уважительно присвистнул.

– А если не успеешь открыть в этот день? Все, пропало?

Селест глянула на него снисходительно:

– Еще два тайных дня есть. На всякий случай. Отец сообщил мне три даты, чтобы я точно забрала то, что там спрятано.

– Здорово! – признал Тим. – А ты знаешь, что это?

Селест нехотя качнула головой.

– Нет, не знаю… Отец сказал так: «Если не свяжусь с тобой до первого августа – открой тайник». Все. – Она поджала губы.

Видя, что у нее испортилось настроение, Тим больше ничего не спрашивал.

Ему очень хотелось увидеть тайный знак. Он уже понял, что Селестина решила проверить его способности, раз взяла с собой открыть отцовский тайник. А может, и доверяет ему больше всех. В любом случае, он должен увидеть первым!

Поэтому Тим еще раз внимательно оглядел ряд фонарей на набережной, прошелся взглядом по камышовым зарослям.

– Смотри! – Парень одним прыжком вскочил на ноги. – Сова! Вот же она – сова!!!

– Где? – Девчонка стремительно поднялась. – Да, точно… – Она хотела еще что-то добавить, но вдруг запнулась. Ее глаза удивленно и недоверчиво воззрились на парня.

Но Тим этого не видел. С жадным любопытством он наблюдал, как у самого берега, выступая из воды, проявляется силуэт деревянной скульптуры, ранее виденной им на фотографии. Сова, как и раньше, сверкала янтарем искусно выточенных глаз и так же страшно топорщила крылья.

Селест выпрямилась.

– Жди здесь, – приказала она. – Я должна войти в тайник сама.

Тим пожал плечами, уселся на прибрежный песок. Даже глаза прикрыл.

Послышался тихий всплеск – наверное, девчонка вошла в воду. Стало очень тихо: казалось, даже сверчки перестали стрекотать и лишь где-то вдалеке раздавались одинокие вскрики ночных птиц.

Тим не выдержал и открыл глаза: он еще успел увидеть, как силуэт девчонки словно поглотила деревянная скульптура.

Селест не было очень долго. Вновь ожили жабы в камышах, вернулись таинственные ночные голоса других озерных обитателей.

Тим не сводил взгляда с круглых янтарных глаз. В темноте ему даже почудилось, что сова – живая и наблюдает за ним исподтишка… Неприятное впечатление усиливалось переживанием за девушку, – что-то Селестина долго не показывается.

Наконец он увидел ее. Вначале фигура девчонки, выскользнувшей из-за скульптуры, показалась размазанной, нереальной, но вскоре обрела привычные телесные черты.

Тим молча поднялся навстречу.

– Давай к тебе, – быстро сказала Селест и, не дожидаясь согласия, рванула с места, переходя на бег. Заинтригованный Тим последовал за ней, но не выдержал, разок оглянулся – деревянная сова исчезла, позади простиралось ровное, безмятежное серебро озера.

– Очень странная карта, – в который раз произнес Тим, пока Селест что-то набирала в своем мобильном.

Девчонка сказала, что ей надо передать срочное сообщение в Дом Сияния.

С одной стороны, карта оказалась выполнена по всем правилам топографии: аккуратная географическая сетка, рельефы, контуры, пунктиры, обозначения склонов, лесов и скал. Зарамочное оформление тоже было исполнено с особым изяществом.

По краю отдельными рядами шла расшифровка обозначений: скальные обнажения, обрывы, уступы, овраги, поля. В левом нижнем углу карты находился знак розы ветров, как на старинных картах, но какой-то странный – трехмерное изображение вращающегося шара внутри привычного обода с восемью лучами.

Селест сообщила, что это символ астрогира – главного прибора разведчика, своеобразного компаса. Несмотря на сходство с обычной топографической, эта карта казалась чудной и какой-то неправильной… Что-то было в ней не так.

Тим аккуратно держал ее в руках, ощущая прохладный и гладкий материал, похожий на лист мягкой жести, и думал лишь о том, как было бы здорово увидеть такую долину наяву.

Через всю карту жирным пунктиром пролегала извилистая красная линия, резко обрывающаяся у кромки обозначенной лесной полосы. На этой линии были отмечены пункты, которые и делали карту необычной: черные круги с одним и тем же символом.

«Тернии», – еще при первом просмотре догадался Тим.

Селест уже объяснила ему, что красная линия – это обозначение пути разведчика. И то, что линия обрывается, – очень тревожный сигнал.

Сейчас гостья сидела на «пятачке», свесив ноги с бортика, и пила чай. Тим не решился последовать за девчонкой – чувствовал, что той необходимо побыть наедине со своими мыслями.

«Конечно, обрыв линии – плохое предзнаменование, – думала Селест. – Но эта карта – всего лишь копия, настоящая осталась в двуликой долине, у отца. Вторая, и последняя, копия досталась лунатам, но сгорела у них в руках. Об этом ей сообщил сам Йозеф, к нему первому пришли спрашивать про отца. Сам Йозеф уверял, что отец скорее всего жив, но Селест должна быть предельно осторожна, чтобы не сболтнуть об этом лунатам.

Тим любовно разгладил края карты. Интересная бумага… Твердая, тонкая, но хорошо сгибается. Наверняка материал непромокаемый. Его пальцы аккуратно обвели кружок тернии номер девять.