Наталья Щерба - Прыжок над звёздами

Старик Йозеф тоже не терял времени даром: повинуясь его жестам, со стен соскакивали все новые и новые астры и бросались в самую гущу схватки. Впрочем, часть из них окружила Тима с друзьями, помогая им защищаться. Сам Йозеф гордо стоял на стене, выпрямившись во весь рост, и был похож на полководца, с интересом наблюдающего за развернувшимся внизу сражением.

Вскоре Тим перестал понимать, где свои, где чужие. Неожиданно прямо у него на глазах какой-то лунат прыгнул на спину одного из астров и впился ему зубами в шею, ровно в то место, где находился седьмой шейный позвонок: мужчина закричал – дико и страшно, и осел на землю, забившись в судорогах. Кажется, ему перекусили ту самую астральную нить, про которую рассказывал Йозеф…

Из состояния шока парня вывела Селестина.

Девчонка резко схватила Тима за руку. В следующий момент они взмыли, будто кто-то схватил их за шкирки, и мгновенно очутились наверху. Тим еле успел сбалансировать, пытаясь удержаться на одном зубцов крошащейся каменной стены.

– Ты в порядке? – тяжело дыша, спросила Селестина.

– Он убил его. – Тим смотрел на нее широко раскрытыми глазами. – Этот лунат перекусил астральную нить того парня…

Селест хорошенько тряхнула его за плечи.

– Приди в себя, – четко произнесла она. – Соберись, Тим!

Тот вырвался, нахмурился. И вдруг увидел рядом с собой старика Йозефа.

– Цифру тернии, Селест, – сказал тот, не глядя на парня. Глава «сияющих» сидел на полуразрушенном кирпичном выступе и внимательно следил за побоищем. – И вы оба переместитесь прямо в долину. И побыстрей, пока вами не заинтересовались снова.

Селест обернулась к Тиму и сунула ему в руки отцовский астрогир.

– Изобрази на пальцах цифру «тринадцать». – Ее взгляд был умоляющим. – Пожалуйста, Тим, это очень важно. С тобой все будет хорошо, верь мне!

«Хотел бы я верить тебе, – с горечью подумал Тим. – Но я же знаю, что моя жизнь для тебя ничего не значит. Ты просто хочешь помочь своему отцу выбраться из долины. Ну вот почему я? – вдруг мысленно воскликнул он. – Как так получилось, что сейчас внизу идет драка из-за меня. Неужели я действительно могу указать путь в новый мир? Тогда бы я здорово помог всем этим астрам. Ребятам. Моржу. Это было бы неплохо.»

– Я прошу тебя, очень прошу.

«Она меня просит, – неожиданно развеселился Тим, хотя виду не показал. – Да я бы все сделал для тебя. Все бы отдал, чтобы эти глаза – сливовые, с серебристыми огоньками в больших черных зрачках, всегда так смотрели на меня.» Он вдруг вспомнил, как она поцеловала его, и опять нахмурился.

«Неужели ты возилась со мной только ради того, чтобы подготовить к этому странному переходу в долину?»

Селест молчала. Губы ее дрожали, глаза были прикрыты. Конечно, она по-своему расценила его сомнения.

Но Тим уже решился. Он должен попасть в эту долину. Там он поговорит с отцом Селестины, этим легендарным разведчиком, и все у него выспросит. В конце концов, у него еще будет выбор – идти или не идти через сияющий край… А здесь выбора уже нет.

Он кинул последний взгляд вниз и вдруг увидел Алекса. Тот стоял в стороне и держал в руках нечто, очень похожее на веер. Такой же, как у Селест. Впрочем, разве сейчас хоть что-нибудь важно? Ничего больше не важно.

– Посмотри вниз, парень, – неожиданно тихо произнес Йозеф. – Видишь, что может быть в скором времени? Война. Астрам и лунатам нельзя больше жить вместе. Скоро, очень скоро взойдет над нашим миром Кровавая Луна, если не помешать этому. Вот почему астрам так нужен новый мир. Своя земля. Мы должны быть свободными.

Вместо того чтобы снова глянуть вниз, Тим скосил глаза влево – на Селестину.

– Я пойду сама, – холодно процедила девчонка. – А ты оставайся, раз так испугался. Привет лунатам!

«Да я не испугался, вот же глупая, – чуть не вырвалось у него. – Я хочу тебе помочь! Мне все равно, что ты там задумала. Ты подарила мне двуликий мир – вот что главное. И я очень хочу увидеть двуликую долину! Даже если не выберусь оттуда никогда».

Но не сказал ни слова.

Постеснялся. Не смог.

Да и незачем.

«Тринадцать».

Тим скрестил пальцы, как следовало.

Последнее, что он видел, – изумленно-недоверчивые глаза Селестины и удовлетворенный взгляд старика Йозефа.

А потом все пространство закружилось вокруг него, засияло разноцветными кругами, свернувшись в тугой, сверкающий жгут.

Тим поднял голову и увидел звезды. Здесь, в этом месте, они казались ближе. Мягкий свет струился с небес, и вся трава светилась нежно-голубым, вся сияла мириадами крохотных огней.

Он вдохнул всей грудью и в тот же миг вырос настолько, что смог дотянуться до неба. А может, это звезды потянулись к нему тонкими призрачными руками – каждая стремилась погладить его, приласкать. Утешить, уберечь… Отдать частицу своего света.

Невероятно!

Тиму хотелось бежать, кувыркаться или просто прыгать от счастья, как будто он нашел то, что давно искал. Пришел туда, куда давно стремился… Это странное, волшебное ощущение, прилив чистого восторга, походило на ту эйфорию, охватившую его, когда он первый раз прыгнул с крыши Алексова дома.

Вот и сейчас Тиму хотелось сделать одно – ПРЫЖОК.

Прорыв.

Перейти через новый барьер.

И он побежал, не замечая, что сам светится, как большой огненный шар; что его разум более не замечает происходящего вокруг; что где-то там, в нескольких шагах от него, плетутся две фигурки, безуспешно пытаясь нагнать его; что мир начинает изменять контуры, повинуясь его настроению, что он сам уже на грани…

И что позади его светящегося тела начинает ярко пылать земля. Не выдержав нахлынувших чувств, Тим закричал во все горло, и его вопль размножился хором болезненно дребезжащих хрустальных колокольцев.

Зыбкая панорама долины вдруг разверзлась перед ним: Тим увидел вдали чужие города, светящиеся окна домов и фонари на площадях, узкие улицы и движущиеся объекты – трамваи, машины. Словно кто-то, играя, ставил на этот призрачный город стеклянную крышку купола, а после – раз! – и приоткрывал его. Раз – и опять прятал. И снова приподнимал прозрачный купол. И опять укрывал. Вот есть мир, а вот – опять исчез.

Его свечение угасало, угасал и разум. Ослабев, Тим упал на колени, а после повалился на бок. Кажется, он потратил много сил, перетренировался. Надо поспать, отдохнуть… И чем дольше, тем лучше.

Когда начался межпространственный переход, Селестина крепко зажмурилась.