Евгения Куликовская - Легенда о Фейлель

Пинна внимательно смотрел в глаза Динаэля. Тот спокойно ждал ответа.

– Хорошо, – проговорил король. – Я принимаю ваше условие.

– Тогда договорились, Ваше величество, – улыбнулся Дин. – Завтра утром я буду готов следовать с вами. И обещаю лечить, если понадобится, и обеспечивать прекрасную половину вашего двора столь необходимыми и милыми её сердцу вещами как белила, румяна, ароматические масла…

На следующий день в восемь часов утра к шатрам, раскинутым в поле и служащим передвижным домом королевскому двору, подъехал стройный всадник на высоком сером коне. Бросив повод одному из слуг, человек этот легко соскочил на землю и направился к палатке Пинны. В элегантном, одетом со вкусом вельможе одна из фрейлин вдруг признала вчерашнего знахаря…

Королю доложили о прибытии Дина. Пинна вышел из шатра. Первое, что он увидел, это весёлые, сияющие лица придворных дам. Все они окружили какого-то человека, смеялись его забавным шуткам и с наслаждением крутили в руках баночки, скляночки и коробочки с кремами, духами и помадами. Незнакомец был одет в светлый камзол, расшитый изумительно тонко и искусно. Из-под широких полей его шляпы с пышными белыми перьями на плечи блестящими чёрными волнами ложились волосы парика.

Заметив короля, дамы затихли и замерли в реверансе. Человек обернулся, снял шляпу и поклонился.

– Доброе утро, Ваше величество, – проговорил он.

На Пинна своим удивительным ясным взглядом цвета моря из-под густой длинной чёлки парика смотрел знахарь. Король несколько мгновений стоял в замешательстве: вчера этот человек был иным и словно не имел возраста, а сейчас правитель видел молодого вельможу не старше лет двадцати восьми, красавца и, скорее всего, грозу девичьих сердец.

– Однако… – проговорил Пинна.

– Ваше величество, – улыбнулся Дин, – Вы же не полагали, что я поеду с вами босым и в крестьянской рубахе?

– Вы правы, – согласился король. – Но как вас прикажете величать… теперь?

– О, – усмехнулся Динаэль, – моя роль неизменна: я – Знахарь.

Эливейн вернулась из клиники со странным предчувствием. Работа у неё ладилась, больные поправлялись её стараниями, и она искренне радовалась этому. Но сегодня на сердце почему-то лежала тревога, такая, как накатывала на неё перед ставшим теперь ежегодным ритуалом – путешествием к месту гибели Дина.

Ночью Эливь приснился страшный сон.

Она видела море, площадку высоко над волнами. Она узнала это место – здесь когда-то встречались Эмма и Лем, здесь они были счастливы…

Эливь увидела Дина. Словно он не умер, словно время текло и для него, как для всех, эти десять с половиной лет. У Эливейн защемило сердце, когда она поняла, что подсвеченные закатным солнцем волосы любимого тронуты сединой. Через его лоб по диагонали, рассекая одну бровь, тянулась белая полоска шрама, того самого, что видела Эливь на посиневшем мертвенном лице, пытаясь не дать горному потоку унести тело Динаэля дальше, к морю. Волшебник стоял у края пропасти, в белой шёлковой сорочке, без камзола. Ветер отчаянно трепал складки лёгкой материи.

Лицо Дина было напряжено, губа закушена до крови. На вытянутых перед собой руках в прожжённых светло-коричневых кожаных перчатках он держал меч, свой меч, широкий и короткий, с витиеватым орнаментом на рукояти. Но клинок был чёрен и направлен на грудь самого Дина.

Эливейн видела, как сопротивляется её любимый тёмной силе, как велика эта сила, как пытается зло покончить со своим противником его же оружием.

– Не поддавайся! – в безумном порыве Эливейн бросилась к Динаэлю. – Борись! Ты сильнее! Ты должен жить! Пожалуйста…

Эливь с ужасом чувствовала, как заплетаются её ноги. Она вдруг споткнулась и упала, а когда подняла голову… острый клинок по самую рукоять вошёл в тело Динаэля. Волшебник с трудом улыбнулся и прошептал:

– Прости…

Лицо его совершенно побелело, и он медленно опустился на колени…

… Эливейн проснулась в слезах и с непоборимой тревогой на душе.

Было около четырёх часов утра. Мадам Фейлель быстрыми бесшумными шагами направилась в комнату Даниэля.

Даниэль выслушал рассказ Эливь и задумчиво покачал головой.

– Не могу сказать точно, что значит твой сон, девочка, – сокрушённо проговорил он. – Дин в своё время понимал, что бой с Торубером может иметь для него именно такой печальный финал, ибо сила чёрной магии, оказавшись вне Тёмного Колдуна, в клинке победителя, будет стремиться уничтожить светлого противника. И здесь надо постараться – вонзить меч в землю. Зло рассеется, лишь попав в природную добрую тёплую почву или пройдя через сердце белого чародея. И Динаэль был готов к любому… Но почему это увидела ты теперь?..

– А, может, вдруг появилась… сила, способная одолеть Торубера? – спросила робко Эливь. – А мы о ней не знаем… Вдруг… кто-то уже сразился с Колдуном?..

Даниэль опять покачал головой.

– Начало боя такой магической мощи, – пояснил он, – ощутили бы наши Стражники – Оянг и Хаим. А при победе доброго волшебника прекратила бы существование Невидимая Преграда. Это задумка Дина…

Дан помолчал.

– Но я сейчас же отправлюсь к сэру Арбениусу… – решительно произнёс он.

– Дядюшка, – Эливейн смотрела прямо в глаза старцу, – я не могу объяснить, но я знаю: мне нужно ехать…

– Хорошо, – кивнул Даниэль, – об этом поговорим сегодня на Совете.

– Спасибо, сэр, – прошептала Эливь.

Дан поцеловал невестку в лоб и, не произнося более ни слова, поспешно вышел из комнаты.

Динаэль смотрел на закат. В королевском лагере, видимо, все уже спали.

Дорога показалась двору лёгкой, настроение у всех было приподнятое. Завтра к полудню Пинна и принцесса Квета со свитой прибудут к хану Торуберу.

Знахаря полюбили, искренне и все, что само по себе удивительно. Дамы говорили, что он красив, обаятелен, добр, предупредителен и тому подобное. А кавалеры не ревновали, хотя каждая из фрейлин была уже без ума от «попутчика», как Дин сам назвал себя. Дело в том, что волшебник каждому оказывал уважение и проявлял теплоту, никого не отличая особо и общаясь со всеми одинаково ровно.

Сейчас Динаэль размышлял: он решил попрощаться с королём и отправиться в ханский дворец один. Дин не хотел подвергать возможной опасности своих новых друзей, ведь гнев Торубера, когда тот узнает, кто именно пожаловал к нему в качестве друга Пинны, непредсказуем…

– Любуетесь закатом, молодой человек? – король подошёл тихо.

Динаэль улыбнулся. Вообще его улыбка словно имела магическую силу: даже с грустью в глазах она покоряла сердца, притягивала своей искренностью и добротой.

– Я вынужден покинуть вас, Ваше величество, – проговорил волшебник вместо ответа. – Спасибо вам за теплоту, проявленную к скромному лекарю, но лучше далее нам следовать порознь.