Терри Гудкайнд - Столпы Творения

К портупее на поясе был прикреплен боевой топор с лезвием в форме полумесяца. Разглядев, насколько хорошо вооружен солдат, Дженнсен встревожилась еще больше. Обычный солдат не носит так много оружия. У обычного солдата не бывает таких ножей.

Себастьян стягивал с солдата лямки заплечного мешка. Потом снял с перевязи меч и отложил в сторону. Отстегнул портупею и кинул ее на меч.

– Ничего примечательного, – сказал он, быстро осмотрев мешок.

Мешок был отправлен туда же, где лежали портупея и меч. А Себастьян начал проверять карманы мертвеца. Дженнсен хотела спросить, зачем он это делает, но вспомнила, что и сама проделала то же самое. Она еще больше встревожилась, когда Себастьян положил все вещи назад, кроме денег. Обкрадывать мертвеца казалось девушке совсем бессердечным.

Себастьян протянул деньги ей.

– Что вы делаете? – спросила она.

– Возьмите. – Он сделал настойчивый жест. – Какую пользу они принесут, лежа в земле? Деньги нужны, чтобы облегчать страдания живым, а не мертвым. Или вы полагаете, что добрые духи спросят с него плату за переход в вечность?

Мертвец был д’харианским солдатом, и Дженнсен полагала, что для него у Владетеля найдется в запасе что-нибудь менее приятное.

– Но… это не мое…

Себастьян нахмурился, неодобрительно глядя на нее:

– Считайте, что это частично возмещает все ваши страдания.

Дженнсен похолодела.

Откуда он знает?.. Они с матерью всегда были так осторожны…

– Что вы имеете в виду?

– Вы сегодня до смерти перепугались из-за этого парня. Испуг сократит вашу жизнь на несколько лет.

Дженнсен наконец с облегчением вздохнула. Пора бы и перестать, разговаривая с людьми, ожидать от них самое худшее.

И когда Себастьян вложил ей деньги в руку, она больше не сопротивлялась.

– Хорошо. Однако вам причитается половина за помощь. – Она вернула ему три золотые марки.

Странник сжал руку девушки, вдавив монеты в ее ладонь:

– Нет, они ваши.

Дженнсен задумалась.

Эти деньги – немалая подмога в трудный час…

– У моей матери тяжелая жизнь, – сказала она. – Я отдам их ей.

– Надеюсь, они помогут вам обеим. И пусть их помощь станет последним деянием этого человека.

– У вас руки горячие. – Дженнсен заглянула страннику в глаза и вдруг поняла, в чем дело.

Он кивнул, подтверждая ее догадку:

– У меня небольшой приступ лихорадки. Началось сегодня утром. Когда мы покончим с этим делом, я доберусь до ближайшего города и хорошенько отдохну в сухом помещении. Мне просто нужен отдых, чтобы восстановить силы.

– В таком состоянии вы не дойдете сегодня до города.

– Чепуха!.. Я быстро хожу. Я привык к походам.

– Я тоже, – сказала Дженнсен, – и у меня дорога в город занимает почти целый день. Осталась всего пара светлых часов, а мы еще не закончили наше дело. Даже на лошади сегодня уже не добраться до города.

Себастьян вздохнул:

– И тем не менее я попытаюсь.

Он встал на колени, перевернул солдата на бок и отстегнул его нож. Ножны из черной тонкой кожи были в тон рукояти, украшенной серебром и какой-то сложной эмблемой. Продолжая стоять на коленях, Себастьян протянул нож девушке.

– Глупо хоронить такое прекрасное оружие. Он ваш. Это много лучше той рухляди, что вы мне показали.

Дженнсен стояла ошеломленная и смущенная.

– Нет, его должны взять вы.

– Я возьму все остальное. Это больше соответствует моим правилам. А нож ваш. По правилу Себастьяна.

– По какому еще правилу Себастьяна?

– Красота принадлежит красоте.

От столь явного комплимента Дженнсен снова покраснела. Однако нож вовсе не был красотой. Себастьян даже не понимал, сколько уродства крылось за этой вещью…

– Не знаете, что может означать буква «Р» на рукояти?

Еще как знаю, хотела сказать Дженнсен. Она и в самом деле слишком хорошо знала, что означает «Р». Эта буква и была воплощением всего уродства в мире.

– Сокращенно «Дом Рала».

– Дом Рала?

– Лорд Рал – правитель Д’Хары, – сказала Дженнсен, короткой фразой объясняя весь кошмар случившегося.

К тому времени, когда они спрятали тело мертвого д’харианского солдата, руки у Дженнсен уже тряслись от усталости. Влажный холодный ветер пронизывал одежду и, казалось, ножом резал тело. Уши, нос и пальцы просто заледенели.

Однако мертвый солдат был наконец-то похоронен под грудой мелких камней и валунами, которых у подножия утеса было великое множество. Зверье теперь не сможет откопать тело, и пиршеству червей ничто не помешает.

Себастьян произнес над могилой несколько простых слов, прося Создателя встретить душу уходящего в вечность человека. Он не стал просить благословения, и Дженнсен тоже промолчала.

Она разровняла камни ногой и толстой веткой, критически осмотрела место и успокоилась, поняв, что никто не заподозрит здесь присутствие могилы. Даже если мимо пройдут солдаты, они никогда не узнают, что один из их товарищей нашел здесь последний приют. У них не возникнет повода допрашивать местных жителей, разве лишь спросят, не встречался ли кому-нибудь солдат. И солгать будет достаточно просто, и любой проглотит эту ложь…

Дженнсен прижала руку ко лбу Себастьяна. Ее опасения подтвердились.

– Вы весь горите.

– Зато мы все сделали. И я смогу отдохнуть без волнений о том, что солдаты настигнут меня, вытащат из постели и примутся допрашивать, угрожая мечами.

Дженнсен беспокоил вопрос, где он собирается ночевать. Дождь усилился. Похоже, скоро он превратится в ливень. Небо полностью заволокло темными тучами, и дождь будет лить без остановки всю ночь. Себастьян промокнет до костей, и его лихорадка только обострится. Такой зимний дождь легко может убить человека, если у того нет надежного укрытия.

Она наблюдала за странником, прилаживающим к поясу портупею. Он не стал крепить топор на пояснице, как обычно носят солдаты, а привесил справа, сбоку. Проверив остроту лезвия, остался доволен. Короткому мечу нашлось место на ремне у левого бедра. Все оружие оказалось в таком положении, чтобы в случае необходимости до него было легко дотянуться. Потом Себастьян плотно запахнул свой зеленый плащ, и снова стал выглядеть, как обычный путник. Дженнсен подозревала, что это впечатление обманчиво. У Себастьяна были какие-то секреты. Он особо и не таился, готов был их раскрыть. Дженнсен же всеми силами пыталась скрыть свои тайны.

Себастьян очень ловко обращался с мечом, он явно не раз держал его в руках. Девушка могла оценить это, потому что сама без усилий обращалась с оружием, а такое мастерство приходит лишь с опытом и при непрерывных тренировках. Некоторые матери учили своих дочерей шить и готовить. Мать Дженнсен считала, что шитье не спасет дочь. Нож тоже вряд ли спасет, но все же в большей степени, чем иголка с ниткой.