Юлия Ива - Пробужденная

Этим апрелем было, как всегда, дождливо, и с брусчатки не успевала растекаться вода, она собиралась в маленькие лужицы, перетекала мелкими ручейками и образовывала небольшие озерца дождевой воды. На небе было всё затянуто серыми тучами, и хотя дождь уже закончился, в воздухе летала мелкая морось, и от этого улицы были покрыты легкой дымкой.

Наше парламентское и лишь пятьдесят лет как магическое государство, именовалось Луид ерия. На севере граничило с эльфийским царством, было мирным, нейтральным и официально терпимым ко всем магическим проявлениям. А прекрасный во всех смыслах город, в котором я жила с рождения, назывался Артали ин. Он стоял на холме, поэтому всегда продувался ветрами, и являясь столицей, был многолюдным и шумным.

Бабушка рассказывала мне, что когда ей было десять лет, глава нашего парламента выступил с официальным заявлением. Перед всеми СМИ он объявил, что учёными, не без помощи соседнего эльфийского царства, были выявлены и изучены магические поля. И что теперь и в нашей стране официально признаётся магия.

С тех пор в наши жизни и быт стали постепенно внедряться магические предметы, а люди с долей опасения, но всё увереннее стали признаваться в наличии неординарных способностей. В связи с этим в школах стали преподавать магические предметы для магически одаренных учеников. К сожалению магов в нашей стране рождается мало, поэтому даже не стали формировать отдельные магические классы. Так что маги и простые ученики по прежнему изучали все предметы вместе, ну кроме магических.

Моя мама владела небольшим, но уютным книжным магазинчиком, a отец работал служащим среднего звена. Жили мы в комнатах над этим самым магазинчиком: с гостиной, кухней и двумя спальнями. В общем являлись средне-зажиточными горожанами, как хотела считать мама и с чем приходилось мириться отцу.

Взбежав по ступеням, я открыла дверь, и над головой звякнул колокольчик, предупреждая о возможных покупателях, а из-за шторки выглянула мама.

– Джулиана, ты опять без шарфа, там ведь ветер просто сумасшедший, a потом ты опять будешь шмыгать носом и жаловаться на больное горло!

– Да нормальный там ветер, не зима ведь.

Проигнорировав, мама продолжила свои наставления:

– Суп ещё горячий, a вот картошку разогрей! И возьми обязательно квашеной капусты, я уже заправила её маслом! И ешь с хлебом, a то на вас не напасёшься, наедятся мяса, a через пол часа опять на кухне!

А ведь в меню о мясе то, ни слова. Я на секунду закатила глаза, и расстёгивая на ходу пуговицы своей короткой кожаной куртки и стягивая рукава, через ступеньку взбежала по лестнице в нашу гостиную. Как я успела заметить, толпы покупателей в магазине не наблюдалось и поэтому мама со спокойной совестью и не боясь ни кого оглушить, кричала мне в след.

Повесив куртку и сняв ботинки, я заскочила к себе в спальню, бросила свою сумку в угол и пошла мыть руки. Пообедав, села за уроки, в этом году перешла во второй старший класс и количество предметов резко возросло, поэтому за решением задач и зубрежкой я просидела до сумерек.

– Иди вниз, скоро отец придёт, мне надо приготовить ему ужин.

Обернувшись от стола, я лишь увидела закрывающуюся дверь в мою комнату, мама не ждала моего согласия. Глубоко вздохнув и взяв с собой учебник по истории, я пошла вниз за прилавок.

Покупателей было не много: старичок возле раздела лекарственных растений и рецептов, да ещё парочка покупателей, прохаживающихся вдоль книжных полок.

Я заскочила в отдел исторических книг, прихватив те из них, которые помогут более детально разобраться в изучаемой мною теме, и уселась в кресле, разложив все учебники и книги на прилавке. Читая и сверяясь по справочникам и сноскам, я делала урок и поглядывала на покупателей. Пришлось даже раз встать, чтобы завернуть старичку справочник по лекарственным растениям.

Больше желающих обогатиться знаниями не было, и я так увлеклась учёбой, что даже вздрогнула, когда звякнул колокольчик над дверью. Подняв глаза, я увидела троих высоких мужчин, одетых в чёрную кожу, и мысленно приподняла бровь, удивляясь, а что им могло здесь понадобиться. Ведь не романы же они читают тёмными вечерами?

Мужчины обвели взглядом полки и разошлись по отделам. Как ни странно, но слегка худощавый отправился в отдел кулинарии, а плотно сбитый и крупный, в отдел истории, третий бесцельно бродил между рядами.

Хмыкнув себе под нос, я опустила глаза к учебнику и забыла о вновь прибывших покупателях, вспомнив о них, лишь когда надо мной нависла тень. Приподняв брови, вопросительно взглянула на виновников временного затемнения: все трое стояли вдоль прилавка.

Самый крупный и старший из них, протянул мне стопку книг. Взяв литературу, я не разглядывая её, проводила над счётчиком и цена высвечивалась в кассовом аппарате, а я упаковывала в плотную бумагу каждый экземпляр. Озвучив и получив оплату, я пробила чек и протягивала его покупателям, как в этот момент звякнул колокольчик. Взглянув на вошедшего, у меня в груди похолодело и накатила тошнота.

Там стоял мой личный кошмар, по прозвищу Мидв ар. Он был старше меня на год, учился в выпускном классе моей школы, был высок, по общим меркам красив и являлся полнейшей, беспринципной сволочью, который при всех своих «достоинствах» года два назад решил, что я вполне подойду на роль его девушки, ну а моё мнение на этот счёт его мало волновало.

Быстро приблизившись, Мидвар схватил меня за руку, которой я протягивала чек, второй рукой он вырвал его из моих пальцев и передал мужчине в коже. Затем потянул меня вдоль прилавка за собой, к дальним стеллажам.

Я не вырывалась и молча следовала за ним. Во первых, вид покупателей, которых мы оставили за спиной, говорил о полном их безразличии к несправедливым или противоправным действиям к кому бы то ни было, если только это не касалось их самих на прямую. Поэтому помощи я не ждала. Во вторых, я ни за что не привлекла бы внимание мамы к этой ситуации. Она всё равно во всём обвинила бы меня, а Мидвар умел так искусно прикидываться положительным и располагающим к себе, что у меня аж зубы сводило, от его притворства и елейного голоса. Так что я плелась за ним, испытывая злость и страх, но не делая попыток прекратить этот произвол.

– Какого чёрта я должен приходить за тобой сам? – Зашипел на меня Мидвар, как только мы оказались у дальних стеллажей.

Он дернул меня на себя, при этом сам поворачиваясь спиной к проходу.

– Я ведь сказал тебе быть в семь у поворота на перекрёстке! Ты что бессмертная, совсем страха нет? – И он сжимая сильнее мою кисть, нагнулся ко мне ближе, смотря при этом зло и с издевкой.