Мэтью Хьюз - Книга магии

– Они объединились против меня, поэтому наказание вполне заслуженно.

– А где доказательство заговора? Почему вы не обратились с жалобой в Коллегию?

– Я разгадал их планы и немедленно отреагировал. Вовлекать вас и других старейшин не было необходимости.

Фубэй задумчиво потер подбородок:

– Мы проведем расследование. Будьте готовы к вызову на заседание.

Маскелейн подождал, не упомянет ли судья каких условий. Ему не хотелось, чтобы его обязали не покидать своего жилища до слушания дела. Но Фубэй ограничился лишь приказом воздержаться от нападения на других коллег. Фыркнув, Маскелейн сказал, что подчиняется. Как только образ судьи померк, он призвал демоненка и спросил:

– Скажи, Подлбрима приняли в Коллегию?

– Он подавал заявку, но его кандидатура все еще рассматривается. Там… сложный случай.

– Значит, никакой он мне не коллега.

Маскелейн отослал слугу и вернулся к подготовке. Времени было предостаточно: чтобы объединить расписание необходимого числа старейшин и собрать комиссию по запросу, Фубэю потребуется несколько дней.

Пребывая в своей наилучшей форме, Маскелейн запоминал три пространных заклинания за раз. Но чтобы расправиться с ненавистным Подлбримом теперь, когда заговорщики больше не могли оказать ему необходимую поддержку, Маскелейн выбрал пять несложных формул. И прихватил свою лучшую волшебную палочку.

Он хотел как можно сильнее унизить деревенщину, наслать на него чесотку, заставить плясать до упаду, пусть у него брызжет слюна, пусть он начнет мочиться под себя, можно превратить его в горбуна, покрыть все тело бородавками и, в конце концов, отправить на остров в Южном океане – пускай там обороняется от людоедов.

Он вызвал карету, завернулся в плащ и отправился в путь. Приземлившись недалеко от мазанки, с победным маршевым мотивом, крутящимся в голове, он пошел по тропе ко входу. Маскелейн стукнул кулаком в дверь и потянулся к щеколде, ожидая, что жилец выглянет в окно. Однако дверь тут же распахнулась, на пороге стоял Подлбрим в неизменной (неописуемая серость) одежде, в которой он выступал на Великом симпозиуме. Он моргнул, с трудом узнавая пришельца. Потом лицо его прояснилось:

– А-а, тот, с клавиконтом! Извините, не припомню вашего имени.

Маскелейн улыбнулся. Раньше от этой улыбки кровь стыла в жилах его врагов.

– Меня не проведешь, Подлбрим. Я все знаю.

– Неужто? – удивился коротышка-волшебник. – Никогда не встречал того, кто бы знал все. Хорошо бы ознакомиться с вашими эпистемологическими методами.

– Довольно! С вашими сообщниками покончено. Пришла ваша очередь.

Он ворвался в домик. В комнате все осталось по-прежнему, как раньше. Маскелейн оглядел свою жертву.

– Будете просить пощады?

Подлбрим прикрыл дверь и сунул руки в рукава халата. Наклонив голову, он рассматривал пришельца с видом удивленного исследователя, обнаружившего на образчике не ту этикетку.

– Вы застали меня врасплох. Я и не подозревал, что состою в заговоре.

– Я сказал довольно , – взгляд Маскелейна ожесточился. – Начнем.

Он наставил волшебную палочку на Подлбрима и проговорил первую суру «Переменной чесотки Тиза». Однако что‐то пошло не так. Он слышал собственный голос, интонирующий слоги, но в голове его они не отзывались многократным эхом, что подтверждало бы их мощь.

Маскелейн покачал головой и произнес вторую суру, размышляя, что он мог упустить в этом детски простейшем заклинании, но и свежие слоги ничем не откликнулись в его голове.

Тем временем Подлбрим уставился на него, как на тупого студента, который никак не может справиться с декламацией.

Маскелейн поборол свой гнев. «Чесотка Тиза» может сменить полярность, если финальную суру не произнести в надлежащей точности, такой конфуз для него нежелателен, даже если Подлбрим никому ничего не расскажет. Он очень аккуратно произнес слоги и описал палочкой три маленьких кружочка, как и полагалось по инструкции.

Но ничего не произошло. Ни Синей линии, ни взрыва ауры вокруг Подлбрима, ни следа муки на вежливом лице!

Подлбрим поинтересовался:

– Что это было? Заклинание?

Маскелейн промолчал. Раньше с ним ничего подобного не случалось, даже когда он был неопытным учеником-первогодком. И столь простое заклинание… Он потряс палочкой.

– Разве мы не обсуждали Серебро и Тьму? Я имею в виду флюксии. Здесь у вас ничего не получится.

«Безумный танец Ограмана» вызывался пятью слогами и жестом. Маскелейн произнес их, махнул левой рукой – никакой реакции.

– Я покажу вам, – сказал Подлбрим.

Закатав рукава, он обнажил руки и зашевелил пальцами, словно играл на сложном инструменте. Мгновенно пространство между ним и Маскелейном на уровне пояса покрылось толстым горизонтальным слоем кабеля из искрящегося серебра. Подлбрим снова пошевелил пальцами, и стальные иссиня-черные тросы прошили серебряные флюксии под прямым углом.

– Когда их вызовешь, – пояснил волшебник, – они просто поглощают энергию Красных, Синих, Зеленых, Желтых флюксий во всей округе. Особенно в точках пересечения.

Маскелейна захлестнул целый каскад непрошеных эмоций. Первое – он понял, что его выставили дураком. Потом накатила волна беспомощности, а за ней последовал удар кувалды невыносимого позора оттого, что этот Подлбрим смотрит на него свысока, когда все должно быть ровным счетом наоборот. Сейчас этот грязный деревенщина обязан был молить о пощаде, обчесываясь и выкидывая судорожные антраша. А вместо этого он лепечет о схождении линий и каких-то там связях.

А потом сквозь сумбур ненависти пришло озарение. Маскелейн считал себя весьма способным, опытным волшебником. Он накладывал мощные заклятья и заколдовывал магов гораздо более умудренных, чем он сам, но которым не хватало силы воли, применяемой им в работе.

И вот тут, сейчас, в этой ветхой мазанке, он вдруг увидел пересечение флюксий, чья сила была на несколько порядков выше, чем он когда‐либо мог достичь. Он должен был достать эту силу и прикоснуться…

И он решил действовать немедленно. Маскелейн сфокусировал свою волю и послал ее в правую руку, распрямив пальцы, чтобы коснуться флюксий Серебра. Он увидел, что Подлбрим прервал монолог и предупредительно поднял руку. Маскелейн подумал: «Что, забеспокоился? Ну ладно, я покажу…»

В этот момент его руку и тело пронзило ударом энергии. Он почувствовал, как ноги оторвались от пола и их втянуло в поток Серебряных флюксий. Волшебник мгновенно погрузился в него, словно превратился в ком земли, смытой с крутого берега в бешено несущийся, бурлящий поток реки во время бури. И, подобно кому земли, он растворился в потоке.

Что было потом, он не помнил. Маскелейна больше не существовало, было лишь безымянное, безвольное нечто, подхваченное потоком энергии невероятной силы, несущееся на невообразимой скорости из никуда в нигде, без остановки, в нескончаемом диком бегстве.