Роман Павлович - Непобеждённый «Варяг»

Сотокити Уриу не сомневался в скором пленении русских моряков. «Во всяком случае, — размышлял он, наблюдая с флагмана за передвижением противника, — этих упрямцев вынудят сдаться в плен гайдзины сёугуны [59] Гайдзин — презрительная сокращённая форма японского слова гайкокудзин, означающего «иностранец». Сёугун в переводе с японского языка: сёу — командир, гун — войска; военная сила. — командиры иностранных судов». Но командующий японской эскадрой просчитался...

В час дня, став на якорь близ английского крейсера «Тэлбот», Руднев приказал приступить к осмотру и исправлению повреждений, оставаясь при этом в боевой готовности. Большинство орудий на «Варяге» было разбито. Кроме того, серьёзные повреждения получила 3-я дымовая труба, во многих местах была пробита верхняя палуба, посечены осколками все шлюпки, но, главное, имелись значительные подводные пробоины.

На крейсере «Варяг» из экипажа в 580 человек потери команды составили: убитых — 1 офицер и 30 матросов, раненых и контуженых — 6 офицеров и 85 матросов, ещё около 100 человек получили лёгкие ранения. Канонерская лодка «Кореец» потерь не имела.

Не желая давать неприятелю возможности одержать победу над полуразрушенным крейсером, Руднев в 13:35 отправился на французском катере к английскому крейсеру «Тэлбот», на борту которого заявил о намерении уничтожить «Варяг» из-за его полной непригодности. Он получил согласие на перевоз команды на иностранные суда, но их командиры попросили не взрывать русский крейсер, чтобы не подвергать опасности свои корабли. Тогда Руднев решил затопить «Варяг». По возвращении на крейсер (прошло всего 15 минут), он сообщил о своём решении собранию офицеров, которые единогласно признали этот выход единственным. После этого к русскому крейсеру подошли шлюпки с французского, английского и итальянского кораблей. Американский авизо [60] Авизо — небольшой военный быстроходный корабль, который использовался для разведки и посыльной службы в XVII — начале ХХ в. В Русском Императорском флоте специально авизо не строились, в этих целях обычно использовались устаревшие корабли (суда). «Виксбург», хотя и прислал врача для перевязки, но принять людей с тонущего крейсера отказался из-за отсутствия разрешения от своего военного министра. Услуги американского врача были отклонены. Началась погрузка раненых, а затем и остальной команды. Больше всех принял на свой борт французский крейсер «Паскаль» — 352 человека [61] Экипаж канонерской лодки «Кореец» на крейсере «Паскаль» был доставлен в Сайгон, а оттуда его отправили в Россию с японским условием не принимать в дальнейшем участия в военных действиях. . Англичане забрали 235 русских, итальянцы — 178.

Когда команда покинула крейсер, старший и трюмный механики совместно с хозяевами отсеков открыли кингстоны [62] Кингстон — отверстие с задвижкой или клапаном в днище корабля. . Командир «Варяга» вместе со старшим боцманом [63] Боцман — должностное лицо младшего командного состава в военно-морском флоте, в обязанности которого входит содержание корабля в чистоте, наблюдение за состоянием шлюпок, такелажа и другого оборудования на судне, руководство общекорабельными работами, а также обучение команды морскому делу. Такелаж — совокупность всех корабельных снастей, предназначенных для грузоподъёмных работ, в том числе канаты, цепи. , удостоверившись ещё раз в отсутствии людей на судне, последними покинули крейсер в 15:40, сев на ожидавший их у трапа французский катер, где находился и командир крейсера «Паскаль». Крейсер «Варяг» постепенно наполнялся водой и продолжал крениться на левый борт. Его кормовая часть была вся в огне.

Между тем командир канонерской лодки «Кореец» капитан 2-го ранга Г. П. Беляев, получив от В. Ф. Руднева извещение о предполагаемом затоплении крейсера (его доставил, несмотря на ранение, мичман Василий Балк), собрал офицеров на совещание, где заявил:

— Господа офицеры, предстоящий через полчаса бой, как вы понимаете, будет неравным, вызовет напрасное кровопролитие, а может быть и гибель всей команды, причём мы даже не имеем возможности нанести вред неприятелю, а потому необходимо команду свезти на нейтральные суда, а лодку взорвать.

Возражений не последовало. Канонерку стали готовить к взрыву. Это было поручено исполнить офицерам Бутлерову, Левитскому и Франку. В 15:35 команда «Корейца» отчалила на спущенных шлюпках в сторону иностранного судна. Взятые для защиты от японцев ружья русские моряки выбросили за борт, как только приблизились к французскому крейсеру «Паскаль». После того как команда поднялась на его палубу, шлюпки канонерки были прорублены во многих местах и затоплены.

В 16:05 канонерской лодки не стало. Двойной взрыв с промежутком в 2—3 секунды сорвал все орудия со станков и далеко отбросил их в воду. Носовая часть судна отделилась и перевернулась килем [64] Киль — основная балка на корабле, соединяющая носовую и кормовую части. вверх, а кормовая — распалась на несколько частей. Лишь труба, выдававшаяся из воды, стала своеобразным памятником в честь героического боя у Чемульпо. В 18:10 настала очередь и «Варяга»: крейсер полностью погрузился в воду [65] Корабль затонул на мелководье. В 1905 г. японцы его подняли, отбуксировали к себе, два года ремонтировали и в 1907 г. включили в состав своего флота под именем «Сойя». В 1916 г. русское правительство выкупило его вместе с двумя другими кораблями для формировавшегося тогда Северного флота. .

Бессмертный подвиг экипажей крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец», не спустивших Андреевского флага перед превосходящей японской эскадрой и принявших навязанный противником неравный бой, стал известен во многих странах мира. Одним из первых на него откликнулся известный в то время австрийский поэт Рудольф Грейнц (нем. Rudolf Greinz; 16 августа 1866 г. — 16 августа 1942 г.). Почти сразу после события он опубликовал в журнале «Jugend» (в переводе на русский язык означает «Молодость» или «Юность») стихотворение «Памяти Варяга». Оно оказалось столь созвучно настроениям русского общества, что спустя месяц его перевод под псевдонимом «Сибиряк» был напечатан в санкт-петербургском журнале «Море и его жизнь». А вслед за этим санкт-петербургский «Новый журнал иностранной литературы, искусства и науки» поместил стихотворение Р. Грейнца и рядом — русский перевод Евгении Студенской.