Д. Макинтайр - Битва за Средиземное море. Взгляд победителей

Истребители: когда и сколько? Решать эту проблему всегда очень трудно, особенно, когда их не хватает. Если вы опоздали, и истребители не успели набрать высоту, атака будет развиваться практически беспрепятственно. Если вы развернули истребители слишком рано, атаку можно задержать, пока истребителям не придется садиться для дозаправки.

Через 15 минут сообщили, что вражеские бомбардировщики в 40 милях. Еще через 5 минут до них оставалось всего 25 миль. Еще через 3 минуты все зенитные орудия флота открыли огонь. От их грохота можно было оглохнуть. Небо покрыли белые клубки и коричневые кляксы разрывов. Ливень зазубренных стальных осколков обрушился в море. Могло показаться, что ударил сильный град. Теперь авианосец шел на полной скорости.

Вдруг мы увидели их. Солнце и дым разрывов почти скрывали вражеские самолеты. Они уже начали вертикальное пике сквозь заградительный огонь. Быстрее. Ближе. Грохот орудий теперь казался сладчайшей музыкой. Один из «Юнкерсов» взорвался, хотя выглядело это лишь как особенно большой клубок дыма.

«Право на борт!» — скомандовал капитан.

Корабль резко накренился и начал разворачиваться. Первые бомбардировщики начали выравниваться. За ними последовали остальные.

«Лево на борт!» — крикнул капитан.

Снова мы резко накренились. Взвился фонтан грязной воды высотой 80 футов. Бомба упала достаточно близко от левого борта. Затем последовала вторая, еще ближе, но по правому борту. Затем очень близко по носу третья. Мы, как завороженные, следили за всплесками. Следующая должна была попасть в цель… Фонтаны превратились в белые и ярко засверкали на солнце… Ничего больше не случилось. Более того, атакующие убрались. Через несколько секунд все закончилось, и мы перевели дыхание. Орудия умолкли, мы испытали одновременно облегчение и подъем. Всего нас атаковали 12 Ju-88, было 4 близких разрыва, но ни одного прямого попадания. Один Ju-88 взорвался, другой был подбит. Мы все видели, как он, волоча за собой хвост серого дыма снижался, как нам казалось, ужасно медленно, пока не врезался в воду с левого борта, подняв огромную тучу белых брызг. Бомбы первых 6 самолетов легли неприятно близко. Последние 4 самолета были вынуждены сбросить бомбы преждевременно, так как были атакованы истребителями «Формидебла».

Больше в этот день атак не было. Но во время посадки отказал мотор одного из «Фулмаров». Истребитель врезался в воду за кормой авианосца. Экипаж быстро выбрался из самолета и через несколько минут был подобран эсминцем «Хэсти», шедшим у нас за кормой. Не считая мелких ушибов, все было хорошо. И мы, обрадованные, рванули в Александрию на скорости 20 узлов. Как мы прикинули, к ночи уже можно будет не опасаться новых воздушных атак. Потом нас укроет темнота, а к рассвету мы будем всего в 240 милях от Александрии.

На следующий день — 30 марта — было Страстное Воскресенье, и мы провели его в благочестивых молитвах. Мы продолжали разрезать любимые средиземноморские волны, радуясь выпавшему на нашу долю успеху. Мы уничтожили 3 быстроходных тяжелых крейсера врага, которые были постоянной угрозой нашим более тихоходным и слабым легким крейсерам. Мало того, нам удалось парализовать всю дальнейшую деятельность итальянского флота, который больше не отваживался выходить в море в поисках генерального сражения.

В это прекрасное утро мы собрались в корабельной церкви, чтобы вознести благодарственную молитву Всемогущему Богу за дарованную нам победу и за то, что он охранил нас в битве. Многие из нас пошли к причастию перед завтраком в прекрасную корабельную часовню «Формидебла». Это была маленькая каюта, украшенная дубовыми панелями и тяжелыми голубыми занавесями. Наше торжество омрачали воспоминания об ужасных событиях ночного боя, мучениях наших противников, о безутешных вдовах и сиротах, о наших отважных погибших товарищах — Дэйлил-Стиде, Куке и Бленкхорне, которые сделали так много, чтобы помочь нам одержать победу. Мы присоединились к преподобному Джеку Холманду, капеллану «Формидебла», в молитве о достижении победы в войне и скорейшем наступлении мира.

Джек Холланд так описывает ночной бой:

«Вспоминаю, что я стоял на краю полетной палубы, как стоят на линии подачи, следя за односторонней игрой. Это было именно то, чего мы ждали, но странное чувство жалости не покидало нас. Итальянский крейсер пылал, точно факел, неподвижный и беспомощный, оставленный тонуть. Мы могли видеть в свете пожаров, итальянцы покидают корабль, когда проходили в 2 милях от него. В это время «Формидебл» двигался беззвучно, тогда как наши линкоры продолжали стрелять. Моряк, стоящий возле меня в темноте, произнес: «Бедняги. У них нет ни одного шанса». Все вокруг меня испытывали те же чувства: странную смесь восторга, торжества и жалости.

На следующий день после рассвета мы проходили среди плавающих обломков и плотиков, оставив итальянцев позади себя. Мы не решились остановиться, чтобы подобрать их. Возникло впечатление, что мы были зрителями, а не участниками того, что могло оказаться последним ночным боем противоборствующих флотов».

Днем был небольшой переполох, когда истребители «Формидебла» сбили Ju-88.

После полудня был установлен контакт с подводной лодкой, что заставило зашевелиться наши эсминцы. Барнард вспоминает:

«Когда мы уже подходили к Главному Проходу в гавань Александрии, был установлен контакт с подводной лодкой прямо по курсу. Так как места для маневрирования на было, АБК приказал эсминцам «очистить район впереди по курсу флота с помощью глубинных бомб». Этот спектакль стал завершающим событием памятных трех дней».

Грохот взрывов глубинных бомб сразу напомнил, что море по-прежнему полно опасностей. Итальянские пленные на наших кораблях пришли в ужас от возможности оказаться в новом бою. Потом взрывы стихли, и флот продолжил свой путь. В 17.30 прекрасным весенним вечером мы снова встали на якорь на своем месте в гавани Александрии. Далекое будущее пока оставалось неясным, так как мы все еще сражались в одиночку, но настоящее было прекрасным, и мы готовились отпраздновать великую победу.

ГЛАВА 16

ОЦЕНКА

Его Величество король Георг VI прислал поздравления главнокомандующему Средиземноморским флотом 1 апреля 1941 года:

«Мои самые сердечные поздравления всем офицерам и матросам, добившимся под вашим командованием великой победы».

Это милостивое поздравление было с большой радостью воспринято всем флотом.

Главнокомандующий уже сделал сигнал по флоту, в котором воздал должное всем участникам за их вклад в победу. Однако, несмотря на удовлетворение победой, широко растеклось разочарование, что спасся поврежденный «Витторио Венето». Особенно резко его ощущал сам Каннингхэм.