Егор Яковлев - Война на уничтожение. Что готовил Третий Рейх для России

Но всех этих драконовских приказов оказалось мало. 16 декабря 1942 года Кейтель издал беспрецедентную директиву «О борьбе с бандами», в которой за борьбу или какое бы то ни было содействие борьбе против оккупантов разрешалось «применять… любые средства без ограничения также против женщин и детей, если это только способствует успеху» 514 514 Преступные цели — преступные средства. С. 133. .

Отдельно следует упомянуть приказ Кейтеля «О комиссарах», который санкционировал убийство политических работников в армии. В первом же пункте начальник генштаба вермахта напоминал своим подчинённым: « Щадить в этой борьбе подобные элементы и обращаться с ними в соответствии с нормами международного права — неправильно ». Во втором пункте следовало указание: « …если они будут захвачены в бою или окажут сопротивление, их, как правило, следует немедленно уничтожать » 515 515 Uhlig H. Der verbrecherische Befehl. Eine Diskussion und ihre historisch-dokumentarischen Grundlagen // Vollmacht des Gewissens. Bd. 2. Frankfurt a.M. — M., 1965. S. 301, 321. . В крайнем случае их следовало передавать органам СД, которые производили расправу самостоятельно.

После войны генералитет вермахта заявлял о саботаже этого приказа, однако исследования немецких историков опровергли эти слова. Профессор Гейдельбергского университета Кристиан Штрайт установил, что вермахт не только не уклонялся от исполнения приказа «О комиссарах», но даже способствовал расширению базы уничтожения. В середине августа в ОКХ от нижестоящих инстанций поступил запрос: имеет ли приказ в виду только непосредственно комиссаров или политруки (их помощники) тоже подпадают под его действие? Руководство вермахта отвечало, что подпадают, тем самым значительно расширяя категорию лиц, предназначенных к уничтожению.

« Этот случай весьма показателен, — отмечает Штрайт. — Так, в приказе о комиссарах политруки вообще не были упомянуты. А теперь соответствующая группа армий, равно как и руководство сухопутных сил сами содействовали тому, чтобы группа политруков, которая была гораздо многочисленнее группы комиссаров, также была включена в акции, направленные на уничтожение… Если бы войсковые командиры были настолько заинтересованы в невыполнении приказа, как они это утверждали после войны, то они молчали бы в этом случае. Этот случай является примером того, что до радикализации дело дошло благодаря тому, что подчинённые ведомства поставили руководство перед необходимостью выбора, причём постоянно принимались самые радикальные из представленных к решению вариантов » 516 516 Штрайт К. Указ. соч. С. 88. .

Замечание историка об одобрении самых радикальных предложений снизу очень важно. Так, верхушка рейха и аффилированное с ней верховное командование посылали своим солдатам сигналы, как правильно вести себя на Востоке. Цели своей они добились: оккупированные территории охватила эпидемия повседневного насилия, которая стала ещё одним, помимо голода и избыточного насилия, способом зачистки жизненного пространства.

Так, белорусская мемуаристка М. Б. Деревянко вспоминала, что «оккупанты расправлялись с мирным населением Речицы (её родного города. — Е.Я. ) без всякого повода, расстрелы проводились повсюду и постоянно. Рассказывали, как парень ловил рыбу на Днепре. В это время в городском парке, расположенном на возвышенности, находился немецкий солдат, который пытался заигрывать с белорусской девушкой. Увидев рыбака на воде, солдат предложил окружающим оценить его способности как стрелка. Он вскинул винтовку, прицелился и выстрелил. Пятнадцатилетний мальчик упал замертво на дно челнока. Человек для них был просто мишенью» 517 517 Деревянко М.Б. Война и оккупация. — Воронеж, 2011. С.6. .

Лидия Осипова 20 декабря 1941 года отметила в своём дневнике обыденный для оккупированных территорий случай: « На днях одна женщина против управы собирала щепки… Напротив квартируется команда СС. Часовой что-то кричал этой женщине, но ни она, ни кто другой не могли понять, чего же он хочет. Тогда он приложился и застрелил её. Как курицу. Днём. На глазах у всех » 518 518 Осипова Л. Военный дневник // http://militera.lib.ru/db/osipova_l/index.html .

Насилие как форма развлечения часто применялось без скидок на пожилой возраст. Жительница Подмосковья Дина Новикова рассказывала, что однажды немцы зашли на кухню к её бабушке, «где на столе стояли крынки с молоком. Выпив молоко, они надевали крынки на руку и, уходя, каждый наносил бабушке удар по голове. Бабушка потеряла сознание, а после этого её парализовало» 519 519 Новикова Д. Воспоминания об оккупации // http://zavtra.ru/blogs/vospominaniya-ob-okkupatsii .

Бытом оккупантов стало не только насилие над стариками, но и убийство детей. Эта страшнейшая тема, о которой тяжело не просто писать, но даже думать. Тем не менее и умолчать об этом нельзя.

«В апреле 1942 года был жестоко, зверски убит мой одноклассник Юрий, — вспоминала мемуаристка Вера Фролова. — Его, убогого (он от рождения был горбатым), привязали к вожжам и погнали лошадь вскачь. Лошадь долго волочила окровавленного, но ещё живого Юру по мерзлым буграм. После чего „цивилизованные освободители“ отвели лошадь в конюшню, а Юру добили выстрелом в упор. За что? За то, что обезумевший от голода мальчик решился украсть какую-то малость из немецкой кухни» 520 520 Фролова В.П. Указ. соч. С.9. .

Большое удовольствие нацистам доставляла травля детей собаками. Так, вдоволь поиздевавшись над матерью, фашисты напустили овчарок на маленькую Галю Змитрович. «Те принесли её по кусочку, — рассказывала её сестра. — Мама ещё была живая, мама всё понимала… На её глазах…» 521 521 Алексиевич С. У войны не женское лицо. — М., 1988. C. 433. Видеть подобные сцены приходилось и узнице концлагерей, повару Анне Павловой: «Собаки рвали детей… Сядем над разорванным дитяткой и ждём, когда сердце у него остановится… Тогда снегом прикроем… Вот ему и могилка до весны…» 522 522 Алексиевич С. У войны не женское лицо. — М., 1988. С. 442. Жительница Белоруссии Надежда Савицкая вспоминала, что в 1944 году после ухода немцев « пооставалось много немецких овчарок, они бросались на людей, загрызали детей маленьких. Они же были приучены к человеческому мясу, к человеческой крови. К её свежему запаху… Если мы шли в лес, то собирались большими группами. Человек двадцать… Матери нас учили, что надо ходить по лесу и кричать, тогда собаки пугаются. Пока корзину ягод насобираешь, так накричишься, что голос потеряешь. Охрипнешь. У нас раздувалось горло. А собаки большие, как волки » 523 523 Алексиевич С. У войны не женское лицо. — М., 1988. С. 344. .

Зафиксирована масса случаев, когда оккупанты убивали младенцев только за то, что они мешали им отдыхать. «В избе, где нас приютили хозяева, расположились на ночлег фашистские бандиты. Среди ночи мой брат шести лет что-то настойчиво просил у матери. Он даже плакал, нарушая покой фашистских извергов. Они взяли моего брата, увели за сарай и там расстреляли», — рассказывала школьница Колчанова 524 524 Ржевская Е.M. Ближние подступы. — М., 1985. . Аналогичные случаи предал гласности в Нюрнберге советский обвинитель Леонид Смирнов. «В районном центре Волово Курской области, в котором немцы находились четыре часа, немецкий офицер ударил головой о стену и убил двухлетнего сына Бойковой за то, что ребёнок плакал. В Злобинском сельсовете Орловской области фашисты убили двухлетнего ребёнка колхозников Кратовых за то, что он мешал своим плачем им спать» 525 525 Нюрнбергский процесс. Сборник материалов. Т.1. С. 513. .