Егор Яковлев - Война на уничтожение. Что готовил Третий Рейх для России

Более осторожные насильники старались действовать вдали от посторонних глаз. Жительница Пушкина Люси Хордикайнен доверила дневнику свою трагедию: «Морозный солнечный день 41 года. Я иду по Колпинской. Немец подзывает меня: „Хлеб! Хлеб!“ Зовёт с собой. Он переводит меня на другую нежилую сторону, где для населения начинается запретная зона, ведёт в дом. Усаживает на диван в пустой большой комнате. Мне кажется, что он хочет отнять у меня мамин английский двухцветный дореволюционный шерстяной шарф, и я не даю ему расстегнуть пальто, спасаю шарф… Немец насилует меня… Видимо, кто-то шёл по улице, мои крики испугали немца (в окнах не было стёкол), и он оставляет меня» 534 534 Воспоминания Киры Сергеевны Сретенцевой об оккупации Пушкина. .

Деревни также были ареной сексуального издевательства, примером может служить эпизод из книги Светланы Алексиевич. У избы Андреевых в белорусской деревне сломалась немецкая машина, и солдаты заявились в дом. Выгнав бабушку и пятилетнего ребёнка в другую комнату, они заставили мать прислуживать им за столом. Когда завечерело, мать вдруг ворвалась в комнату, схватила дочь и, выскочив с ней на улицу, спряталась вместе с малышкой под машиной. Немцы бросились искать беглянку и, не найдя, рассвирепели. Любе Андреевой было тогда всего пять. Спустя много лет она рассказывала будущему лауреату Нобелевской премии: «Утром, когда немцы уехали и мы вошли в дом… Бабушка наша лежала на кровати… привязанная к ней верёвками… Голая! Бабушка… Моя бабушка! От ужаса… От страха я закричала. Мама вытолкнула меня на улицу… Я кричала и кричала… Не могла остановиться…» 535 535 Алексиевич С. Последние свидетели. — М., 2008. С. 189.

Изнасилование было нормой во время карательных операций. Миколай Руденя вспоминал, как на постой в их деревню встал отряд, присланный для зачистки: «Они посматривали так, чтоб что-нибудь сделать… Чтоб какую девушку молодую поймать… Такие процедуры были, конечно… Делали. Насиловали…» Часто такое издевательство было изощрённым, сдобренным какой-то особенно отвратительной деталью. «Из нашей деревни уловили девушку. Они над нею надругались, — рассказывала писателю Алесю Адамовичу жительница Витебской области Мария Гладыш. — На кладбище потом нашли её. Уже неживая лежит и конфета… в зубах» 536 536 Адамович А. Я из огненной деревни. — М., 1979. С. 316. .

Бывали случаи, что русские девушки вступали с немцами в романтические отношения. Но хватало и ситуаций, в которых даже доступных женщин оккупанты воспринимали как вещь, с которой можно делать всё что угодно. Лидия Осипова в канун Нового 1942 года писала в своём дневнике: «В городе одна забава кончилась трагически. Немцы были у своих краличек. Офицеры напились и начали издеваться над девушками. Те защищались, и во время драки упал светильник и дом загорелся. Девушки бросились бежать, офицеры стали за ними охотиться, как за кроликами, — трёх убили, а одну ранили. Повеселились» 537 537 Осипова Л. Военный дневник // http://militera.lib.ru/db/osipova_l/index.html .

Часто принуждение к сексу осуществлялось с явным или скрытым намеком на то, что женщина таким образом покупает себе жизнь. Особенно это касалось еврейских девушек. Найцель и Вельцер приводят такую историю солдата вермахта: «Я как-то был в расположении СС. В одной комнате лежал эсэсовец без мундира, в одних брюках, на кровати. Рядом с ним, то есть на краю кровати, сидела молоденькая симпатичная девушка. Я видела, как она гладила эсэсовца по подбородку. Я слышал, как девушка сказала: „Франц, правда, ты меня не расстреляешь?“ Девушка была совсем молоденькой и говорила по-немецки совсем без акцента. Я спросил эсэсовца: действительно ли эту девушку расстреляют? Тот мне ответил, что расстреляют — всех евреев без исключения. Эсэсовец сказал об этом в том смысле, что ему жалко. Иногда у них была даже возможность передавать таких девушек другой расстрельной команде. Но чаще всего для этого не было времени, и они должны были делать это сами» 538 538 Найтцель З., Вельцер Х. Указ. соч. С. 157. .

Что касается женщин, которые сопротивлялись, то их участь была ужасна. Вот одна из солдатских историй, рассказанных ветеранами Восточного фронта в британском плену: «Противотанковый ров под Киевом. Один господин из гестапо — высокий фюрер СС, — у него была прекрасная русская. Он хотел её поиметь, но она ему не дала. На следующий день она уже стояла на краю противотанкового рва. Он сам её расстрелял из автомата, потом мёртвую трахал». Другим примером такого рода может быть история русской девушки Людмилы, попавшей в лагерь военнопленных в Дрогобыче. По словам одного из её товарищей по несчастью, «капитан Штроер — комендант лагеря — пытался её изнасиловать, но она оказала сопротивление, после чего немецкие солдаты, вызванные капитаном, привязали Люду к койке, и в таком положении Штроер её изнасиловал, а потом застрелил».

Насилие над женщинами-военнопленными в лагерях вообще было обыденностью, однако в лагере Миллерово в Ростовской области творились вещи дичайшие даже по нацистским меркам. Советских пленных девушек пытались превратить в сексуальных рабынь для утех администрации: за пол-литра алкоголя комендантша-фольксдойч выдавала любую узницу на выбор. Тех, кто противился, не только насиловали, но и подвергали садистским пыткам. Одна из них называлась «красный пожарник», когда жертвам во влагалище вставляли вывернутый красный горький перец, сжигавший им внутренности. Другой вид истязания заключался в том, что девушке в задний проход вставлялся крестообразный деревянный кол. Её заставляли положить ноги на табуретку и в течение трёх минут держать тело на весу, ухватившись за крестовину.

До 1943 года солдаты вермахта и СС могли насиловать на оккупированных территориях практически безнаказанно. Их действия априори трактовались как право завоевателя. Только после поражения под Сталинградом командование попыталось пресекать наиболее вопиющие случаи, чтобы улучшить отношение с местным населением и ослабить социальную поддержку партизан. На втором этапе войны состоялось несколько десятков судов над военными-насильниками, однако (и это документально установлено) ни один из них всё равно не закончился вынесением смертного приговора. Второй особенностью этих судов, по словам профессора Олега Будницкого, было то, что женщина априори считалась виновной, «поскольку русские женщины утратили понятие о немецкой чести, не может быть и речи о том, чтобы немецкий суд их защищал» 539 539 Буницкий О. Сексуальные преступления вермахта // http://echo.msk.ru/programs/netak/693919-echo/ .

Конечно, не все солдаты и офицеры вермахта поддались гитлеровскому развращению. Многие до самого конца не освободились от химеры, именуемой совестью, или во всяком случае пытались оставаться людьми в суровых военных условиях. К примеру, семья Юрия Гагарина вспоминала немолодого уже солдата, который угощал детей шоколадом и горевал по собственным родным, оставшимся в далекой от Смоленска Германии 540 540 Данилкин Л. Указ. соч. С. 22. . Подобные проявления человечности не имели никакого отношения к собственно нацистской политике, совсем не того ждал от своей армии фюрер. Поощрение Гитлера и его ближайшего идейного окружения получали лишь те военные чины, которые настаивали на господстве и укреплении германской нации. Разумеется, в их нацистской, колониальной, а стало быть — истребительной трактовке.