Коллектив авторов - Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис

В соответствии с законом от 24 июня 1914 г., русское внешнеполитическое ведомство подверглось масштабной реструктуризации, главный смысл которой заключался в создании комплекса политических отделов по направлениям внешней политики. Расширились и задачи МИД, которые, помимо прочего, стали включать защиту за рубежом интересов отечественной экономики, заботу «о достойном положении православия за границей» и наблюдение за политической и общественной жизнью иностранных государств, «поскольку таковые затрагивают внешние политические и иные интересы России» {289} 289 История внешней политики России. Конец XIX — начало XX в. (От русско-французского союза до Октябрьской революции). С. 306. . Характерно, что одним из первых документов, изданных Николаем Николаевичем в качестве верховного главнокомандующего, стало подготовленное ведомством Сазонова и санкционированное императором воззвание к полякам о воссоединении будущей автономной Польши под скипетром царя (датировано 14 августа 1914 г.). Двухзвенная система Ставка — МИД в международных делах оказалась эффективной, но чрезвычайно зависимой от личностного фактора. Она «засбоила», как только разладились отношения августейшего главковерха с министром иностранных дел.

Война, по словам Сазонова, «приняла сразу же характер смертного боя» {290} 290 Сазонов С.Д. Воспоминания. С. 273. . Ее повсеместно прогнозировали ожесточенной, маневренной, скоротечной, и взять паузу на время, «пока говорят пушки», дипломатия позволить себе не могла. Открытие боевых действий поставило перед русской внешней политикой задачи как тактического, так и стратегического порядка. Пожалуй, первая состояла в обеспечении ненападения с тыла — со стороны Японии. Со времен русско-японской войны в русских военных кругах империю микадо считали не только самым опасным соперником на Дальнем Востоке, но даже наиболее (после стран Тройственного союза) вероятным противником в будущей войне {291} 291 РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 2. Д. 289. Л. 30 об. (Морской Генштаб. 3-е Оперативное отделение. Черновой «План стратегического развертывания флота в Тихом океане». 1907 г.); ГА РФ. Ф. 543. Оп. 1. Д. 101. Л. 23 (всеподданнейшая записка Морского Генштаба. 1906 г.); РГВИА.Ф. 2003 (Штаб Ставки верховного главнокомандующего). Оп. 1. Д. 36. Л. 134 об. (Записка генерал-квартирмейстера ГУГШ генерал-лейтенанта Ю.Н. Данилова «О силах и вероятных планах наших западных противников». 10/23 апреля 1914 г. Секретно.) . Однако события опровергли мрачные прогнозы армейского и флотского руководства. В первые же дни вступления России в войну японское правительство по своей инициативе и вопреки официально заявленному нейтралитету конфиденциально предложило русским властям широкое военное и военно-техническое сотрудничество {292} 292 Подробнее см.: Павлов Д.Б. Япония и Россия в 1914–1918 гг.: сотрудничество на фоне «большой» политики // Вопросы истории. 2012. № 11. С. 3–6. , что фактически исключало его блок с германской коалицией. Судя по настроениям в японских правящих кругах, доносил в августе 1914 г. из Токио русский посол, «Япония рвется в бой и горит желанием, вмешавшись в европейскую войну, окончательно установить свое мировое значение как великой державы» {293} 293 АВПРИ.Ф. 150 (Японский стол). Оп. 493. Д. 922. Л. 256. (Секретная депеша посла Н.А. Малевского-Малевича Сазонову. Токио, 10/23 августа 1914 г. № 60.) .

В главном русский дипломат оказался прав. 15 августа Токио направил в Берлин ноту с ультимативным требованием вывода своих военных судов из китайских и японских вод и передачи Японии Циндао, германской концессии в Китае. Берлин промолчал, и 23 августа 1914 г. Япония объявила Германии войну. С этого момента она превратилась в союзницу Антанты, хотя свои регулярные войска на европейский театр так и не направила и воевала с Германией недолго и только в Китае. Но для России она вплоть до 1917 г. выступала одним из главных и самых надежных продавцов вооружений, боеприпасов и военных материалов — как в отношении сроков, объемов и качества поставок, так и безопасности их доставки заказчику. Сближение с Японией, увенчанное подписанием с ней летом 1916 г. союзного договора, позволило России безбоязненно перебросить на запад большую часть пограничных частей и войск Приамурского военного округа, а также судов и экипажей Сибирской морской и Амурской речной флотилий. На Дальнем Востоке были оставлены незначительные морские и сухопутные силы, призванные защитить Владивосток от нападений отдельных германских кораблей. В общем, безопасность дальневосточного тыла России была достигнута дипломатическими средствами. Одновременно русско-японский договор 1916 г., будучи (в своей «открытой» части) вписан в сложившуюся к тому времени систему гласных международных обязательств России и Японии, способствовал упрочению Антанты, явившись дополнительной скрепой франко-русского союза с англо-японским.

Другая неотложная задача состояла в том, чтобы удержать прогермански ориентированную Турцию, 2-3 августа 1914 г. объявившую и нейтралитет в австро-сербском конфликте, и общую мобилизацию [41] Сигнал к ее началу, сообщает Моргентау, был дан не правительством Турции, а фактически «германским Генеральным штабом и его представителями в Константинополе» // Morgenthau H. Ambassador Morgenthau's Story. P. 62. , от вступления в войну на стороне Тройственного союза. Ради достижения этой цели Петроград обнаружил готовность отложить свои «босфорские» планы на неопределенный срок. В беседах с французским послом Сазонов предложил, чтобы союзники в обмен на сохранение Османской империей нейтральной позиции «торжественно» гарантировали ей территориальную неприкосновенность, «большие финансовые выгоды» и одинаковый для всех стран черноморского бассейна режим черноморских проливов {294} 294 Палеолог М. Царская Россия во время мировой войны. С. 100,104–105. . Ставку и командование Черноморского флота министр просил на время поостеречься от «вызывающих действий против турок» {295} 295 Телеграмма Сазонова начальнику дипломатической канцелярии при верховном главнокомандующем князю Н.А. Кудашеву и командующему Черноморским флотом адмиралу А.А. Эбергарду. Петроград, 16/29 августа 1914 г. // Константинополь и Проливы. Т. 1.С. 92. . Если Турция все-таки выступит на стороне Тройственного союза, полагали в Лондоне, она «должна перестать существовать» с последующим изменением статуса Египта {296} 296 Телеграмма посла графа А.К. Бенкендорфа Сазонову. Лондон, 15/28 сентября 1914 г. № 526 // МОЭИ. Сер. III. Т. 6. Ч. 1. М; Л., 1935. С. 329. . Речь, таким образом, шла о будущем разделе османских владений между державами Антанты. Со своей стороны стамбульское правительство в лице двух членов младотурецкого триумвирата министра внутренних дел Талаат-паши и руководителя военного ведомства Энвер-паши — в последние мирные недели и сразу после начала войны намекало на возможность заключить с Россией антигерманский союзный договор, но в Петербурге к этому зондажу не отнеслись всерьез {297} 297 См.: Сазонов С.Д. Воспоминания. С. 164; Леонтьев М. Проект русско-турецкого союза в первые дни мировой войны. Письмо в редакцию // Возрождение. Париж, 20.1.1935. №3518. .