Михаил Смакотин - От Дона до Берлина

Ожесточенные бои за расширение плацдарма достигли максимального напряжения. Отбив контратаки противника, полки 57-й гвардейской стрелковой дивизии, упорно тесня противника, медленно продвигались в юго- западном направлении от Магнушева, углубляя и расширяя захваченный плацдарм.

За мужество, инициативу, находчивость, за проявленный личный героизм и умелое управление боевыми действиями частей и подразделений в период форсирования Вислы Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года Василию Никитовичу Иванцову, Ивану Петровичу Горбачеву, Андрею Александровичу Сбитневу, Александру Николаевичу Евдакимову, Никите Дорофеевичу Дронову, Владимиру Степановичу Горе- глядову и Ивану Мироновичу Литвину было присвоено звание Героя Советского Союза.

Захватив небольшой плацдарм в районе Магнушева, 57-я гвардейская стрелковая дивизия в составе войск 8-й гвардейской армии повела решительное наступление на юго-запад. К концу августа 1944 года плацдарм был расширен до десяти километров по фронту и до пятнадцати километров в глубину. При этом было освобождено от немецких захватчиков до 150 квадратных километров польской территории и свыше 50 населенных пунктов.

Противник оказывал упорное сопротивление и неоднократно переходил в яростные контратаки, стремясь задержать продвижение наших войск. Дважды враг предпринимал контрнаступление с целью ликвидации магнушевского плацдарма, но успеха не имел. Советские войска прочно удерживали плацдарм — трамплин для нанесения последующего удара войсками 1-го Белорус-ского фронта на берлинском направлении.

С 5 августа 1944 года по решению Военного совета 8-й гвардейской армии части 57-й дивизии перешли к обороне плацдарма по левому берегу реки Радомка и в течение четырех с половиной месяцев прочно удерживали занимаемые позиции. Ни сильные бомбо-штурмовые удары вражеской авиации, ни методический артиллерийско-минометный обстрел, ни активно применяемые термитные снаряды и шары — ничто не могло сломить стальную выдержку и стойкость наших гвардейцев.

На переднем крае наступило затишье. Потянулись фронтовые будни, о которых Совинформбюро лаконично сообщало: «За истекшие сутки на фронте никаких изменений не произошло…»

И человек, не искушенный в военном деле, мог подумать, что в эти дни фронтовики спокойно отдыхали. Но солдатская жизнь трудна и напряжениа не только тогда, когда боец идет в атаку, но и тогда, когда он после атаки в свежевырытой траншее стоит ночи напролет у пулемета или орудия. Она трудна и тогда, когда в пятидесяти километрах от переднего края, где только изредка слышна артиллерийская стрельба, бойцы на наспех оборудованных учебных полях учатся ходить в атаку, метко стрелять — учатся побеждать врага.

…Весь плацдарм был густо изрыт траншеями, окопами, ходами сообщения. Ни одной высотки, где не было бы окопа, ни одной лощины, через которую не проходил бы ход сообщения.

Траншеи… окопы… траншеи… Десятки тысяч метров, сотни тысяч кубометров вырытой земли! И все это сделано руками солдат. Саперная лопата и кирка — вот весь инструмент, которым копали день и ночь, в дождь, грязь и мороз гвардейцы дивизии, зарываясь все глубже и глубже в землю.

Тяжелый, героический труд!

Заняв оборону, полки дивизии все время совершенствовали ее в инженерном отношении. Под руководством командиров гвардейцы превратили ее в неприступную крепость.

В период обороны на магнущевском плацдарме в частях дивизии развернулось движение снайперов. В сентябре 1944 года в дивизию прибыла большая группа курсантов снайперских школ, Они и стали зачинщиками и организаторами движения снайперов. Многие солдаты и сержанты под руководством офицеров и курсантов стали настоящими мастерами-снайперами. Так, стал знаменитым в 172-м полку охотником-снайпером гвардии старший сержант Василий Тарасов, который за три месяца уничтожил 57 гитлеровцев. На всю дивизию прославились имена гвардейцев Михаила Михайловича Кравченко, Мухажа Лядыновича Тау, Анатолия Тарасовича Лебедева, уничтоживших по полсотне фашистов.

Ежечасно из искусно замаскированных укрытий раздавались меткие выстрелы. Разящий свинец советских снайперов бил без промаха.

Рано утром снайпер М. Л. Тау и его ученик Евгений Степанович Харченко вышли на «охоту». По ходу сообщения пробирались они в передовую траншею, проходившую перед небольшим болотцем метрах в ста от немецких траншей. Отсюда траншеи врага хорошо просматривались, и от опытного глаза стрелка не могло ускользнуть ни одно малейшее движение противника.

— Ну, браток, — сказал Тау своему напарнику, — сегодня придется посушиться нам на болоте. Это самое подходящее место. Посуди сам — где больше дичи? На болоте. Ну вот… — И он тихо засмеялся. Харченко ответил ему улыбкой. — Ты, значит, иди вон в те кусты. Только у того большого пня не садись — заметно будет. Выбери поскромнее местечко. Да смотри прежде време-ни не стреляй — дичь-то не обычная. Запомни.

Осторожно пробирался Тау к выбранному месту. Вскоре он оборудовал ячейку и хорошо замаскировался.

Долгие минуты ожидания. Но Тау был терпелив. Он умел ждать.

Напрягая зрение, Тау всматривался в каждую точку немецкой обороны.

Вдруг один куст зашевелился как-то подозрительно. Снайпер впился глазами в куст. Ветки снова шевельнулись, и в просветах между ними показалась голова немца— он был без каски. «Это хорошо», — подумал Тау и нажал на спуск.

Белобрысая голова взметнулась вверх и лбом легла на землю. Через минуту из окопа высунулось еще две головы — эти в касках. Один немец вылез на бруствер и пополз к убитому.

Раздалось одновременно два выстрела. Сержант заметил, как скорчился ползущий немец. А на бруствере окопа, в котором он только что видел голову немца, валялась каска.

«Харченко, — подумал Тау. — Молодец».

Над немецкими траншеями взвилась желтая ракета. Где-то за горой тявкнули минометы, и три мины с противным воем шлепнулись за болотом, у наших траншей.

Снайперу нужно было еще целый день сторожить немецкие окопы. Он напрасно всматривался в немецкую оборону: после трех метких выстрелов немцы попрятались. Оборона их казалась мертвой. В полдень пошел дождь. Холодные струи белесой стеной скрыли очертания предметов. Тау уже начал волноваться, как вдруг из ближайшего, еще хорошо видимого окопа показалась голова. Снайпер насторожился. Немец шел по траншее. Вдруг его голова начала медленно подниматься. Видимо, в этом месте траншея была мелкой. Тау не спеша начал прицеливаться и, когда немец «сел на крест», нажал на спусковой крючок. Выстрел. Фриц неловко взмахнул руками, исчез в траншее. И в то же мгновение прозвучал выстрел с немецкой стороны. Пуля жалобно про-пела совсем рядом.