А. Кошелев - Я дрался с самураями. От Халхин-Гола до Порт-Артура

Этот трагический вальс родился сто лет назад, во время первой русско-японской войны, после нашего поражения под Мукденом:

Кто мог тогда представить, что вся первая половина XX века пронесется, словно кружась в этом траурном вальсе, что впереди еще японская интервенция на русском Дальнем Востоке (1918–1922), множество «пограничных инцидентов» 30-х годов, кровопролитные бои на озере Хасан (1938), «необъявленная война» на Халхин-Голе (1939), участие советских добровольцев в боевых действиях в Китае (1937–1940) и только потом — победный август 1945 года.

Вальс «На сопках Маньчжурии» завершался таким куплетом:

Наши деды сдержали слово. В сентябре 1945 года разгромленная Япония капитулировала.

В этой книге, посвященной 60-летию Победы над Японией, собраны воспоминания тех, кто бил «самураев» на Халхин-Голе, в Китае и в Маньчжурии, кто в августе 45-го с боями прошел «через Гоби и Хинган» и вновь поднял русское знамя над Южным Сахалином, Курилами и Порт-Артуром:

«Дойдя до Порт-Артура, мы поклонились праху погибших там в начале века русских солдат и сказали: мы вернулись, мы рассчитались за вас.»

«В Сталинском приказе день Победы над Японией был объявлен праздничным. Сейчас эту дату пытаются вычеркнуть из народной памяти. Но нашу Победу, нашу гордость и славу, наше великое прошлое у нас не отнять.»

«Что касается так называемых «спорных территорий» — эта земля полита нашей кровью, это русская земля: была, есть и будет.»

Сегодня, когда поколение Победителей уходит, когда пересматриваются итоги Второй Мировой, а Япония все более настойчиво требует «возвращения северных территорий» — чем мы можем ответить? Что осталось у нас, «проср…ших» (выражаясь по-сталински) свою страну и свое будущее, кроме памяти о великом прошлом и дедовской славы? Посмеем ли напомнить наглеющим соседям, что в первом варианте «Варяга» был и такой куплет, ныне вычеркнутый и забытый:

Большинство воспоминаний, вошедших в эту книгу, прежде никогда не публиковались. Ате, что были напечатаны в малотиражных изданиях, давно стали библиографической редкостью (например, сборник «Была такая война», посвященный событиям на Халхин-Голе, вышел тиражом всего 999 экземпляров).

Хочу поблагодарить за помощь Артема Драбкина, предоставившего для книги ряд материалов своего сайта «Я помню» ( www.iremember.ru ), и Александра Широкорада, написавшего комментарии и послесловие.

Август 1938 года. Дальний Восток, пограничный район между рекой Тумень-Ула и озером Хасан. Советские войска раз за разом штурмуют захваченные японцами сопки Безымянная, Заозерная, Черная, Пулеметная горка. После тяжелейших трехдневных боев неприятель вытеснен с нашей территории, высоты очищены от «самураев», а над Заозерной вновь поднят красный флаг.

Однако победа получилась неубедительной — бои непредвиденно затянулись, наши потери в два с лишним раза превысили японские.

И уже не остается сомнений, что хасанские события — лишь первый раунд схватки, что продолжение следует. В конце 30-х вся страна знает, что на Востоке «тучи ходят хмуро», а самураи готовы вновь «перейти границу у реки».

И действительно, после хасанских боев не прошло и года, как грянул новый пограничный конфликт — теперь уже в Монголии, на реке Халхин-Гол.

С начала 1930-х годов японское правительство вынашивало агрессивные планы в отношении Монгольской Народной Республики. Еще в 1933 г. военный министр Японии генерал Араки потребовал оккупации Внешней Монголии, которая «обязательнодолжна быть Монголией Востока». Начиная с 1935 г. на японских официальных картах линия государственной границы в районе реки Халхин-Гол стала переноситься вглубь МНР на расстояние до 20 км.

В конце января японо-маньчжурские войска напали на погранзаставы Халхин-Сумэ и «Монголрыба», оставленные монгольскими пограничниками без боя. Для предотвращения конфликта в июне 1935 г. начались переговоры о демаркации государственной границы между Монголией и Маньчжоу-Го. Но позиции сторон сразу же разошлись. Представитель Японии от имени правительства Маньчжоу-Го потребовал допустить «в соответствующие пункты на территории МНР (в том числе и в Улан-Батор) для постоянного проживания своих уполномоченных, которые будут пользоваться правом свободного передвижения». Монголия отвергла эти требования «как прямое покушение на суверенитет и независимость МНР». В итоге переговоры были прерваны. При этом представитель Маньчжоу-Го заявил: «В дальнейшем все вопросы мы собираемся решать по своему усмотрению».

В марте 1936 г. на монголо-маньчжурской границе произошло несколько мелких стычек. В ответ на это 12 марта между СССР и МНР был подписан протокол о взаимной помощи, а Сталин в интервью американскому журналисту предупредил: «В случае если Япония решится напасть на Монгольскую Народную Республику покушаясь на ее независимость, нам придется помочь Монгольской Народной Республике». 31 мая, выступая на сессии Верховного Совета, председатель Совнаркома СССР и нарком иностранных дел Молотов подтвердил, «что границу МНР мы будем защищать так же решительно, как и свою собственную границу».

В соответствии с договором о взаимопомощи в сентябре 1937 г. в Монголию был введен «ограниченный контингент» советских войск в составе 30 тысяч человек, 265 танков, 280 бронемашин, 5000 автомобилей и 107 самолетов. Штаб корпуса советских войск, получивший наименование 57-го особого, обосновался в Улан-Баторе. Командовал корпусом Н. В. Фекленко.