Николай (Ярушевич) - Правда о религии в России

Почему убиенного отрока? Кто мог убить отрока?

Перед глазами встают развалины большого рабочего общежития, разбитого совсем недавно немецкой тысячекилограммовой бомбой.

Вражеский бомбовоз подкрался тайком, по-воровски, скрывшись в облаках, и люди, сидевшие спокойно у себя дома, не успели ни спрятаться, ни спастись…

В этот же день разбило и дом, в котором жил отец Димитрий. Сейчас священник ютится в сторожке.

Вот он выходит из царских врат со Святыми дарами — высокий, прямой, строгий старик. Красивое лицо обрамлено длинной седой бородой. Ясные, умные глаза проницательно смотрят на приближающихся людей.

Подходит девочка с белокурыми косами, завязанными ярким зеленым бантом, потом прошли женщины с грудными детьми, подростки, взрослые, пожилые люди.

В этом храме при богослужении священнослужителю отцу Димитрию помогают прихожане, — кто, когда и как может. Они служат за псаломщика, они убирают церковь, они подают кадило, они читают часы.

Кончится обедня, отец Димитрий будет служить молебен с освящением воды, потом панихида, потом начнется отпевание — в церковь уже вносят гроб, в котором покоится старая простая женщина, вероятнее всего ткачиха с местной текстильной фабрики.

Пока люди подходят к кресту, к уху священника наклоняется старичок и что-то шепчет. Отец Димитрий отдает распоряжение относительно светомаскировки.

Начинается молебен. Каждая из оставшихся женщин заказывает молитву какому-нибудь святому, тому, чье имя носит ушедший на фронт муж или сын.

— Иоанну Воину, Николаю Угоднику, святому Кириллу Иерусалимскому…

Перед священником на аналое лежит груда записок.

Каждая женщина верит, что ее теплая молитва спасет на поле брани родного и любимого ею воина, защищающего отчизну.

И все вместе со священником хором поют:

— Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое…

Антонина Соколова.

1942 год.

Весь верующий христианский мир считает Пасху — воспоминание воскресения Христа — величайшим праздником. Ему предшествует целая неделя, по-церковному «седмица», воспоминаний крестных страданий, смерти и погребения Христа. В течение целых семи дней церковь совершает службы со все нарастающей торжественностью. По мере приближения к самому важному моменту — пасхальной заутрене и пасхальной обедне, завершающих круг празднуемых христианами всех исповеданий событий из земной жизни Спасителя, — эта торжественность превращается в апофеоз победоносного света любви.

С особым и каким-то новым чувством, которое даже трудно определить и назвать, с глубокой вдумчивостью, в предчувствии и ожидании грядущего торжества победы над злым и ненавистным врагом живут в дни войны все сыны России. С такими же настроениями вступали верующие Ленинграда в знаменательные и великие дни Страстной недели.

Во всех церквах Ленинграда в Вербное воскресенье было прочитано обращение ленинградского митрополита к пастве. В этом обращении митрополит призывает верующих самоотверженно и с неослабным усердием помогать нашим доблестным бойцам честной работой в тылу. Враг, хотя и становится немощнее нод ударами русских войск, но еще не обессилел и все еще мечтает покорить нашу родину.

«Победа, — говорится в обращении, — достигается силой не одного оружия, а силой всеобщего подъема и мощной веры в победу, упованием на Бога, венчающего торжеством оружие правды, «спасающего нас от малодушия и от бури» (Псал. 54). И само воинство наше сильно не одною численностью и мощью оружия, в него переливается и зажигает сердца воинов тот дух единения и воодушевления, которым живет теперь весь русский народ».

Это обращение возымело на верующих бодрящее влияние, ибо оно есть подлинное отражение тех чувств, которыми полны теперь все русские люди.

В этом году в осажденном Ленинграде молящиеся собрались в храмах под грохот артиллерийской канонады, чтобы излить всю глубину своих чувств. И хотя война наложила на церковь свой суровый отпечаток, хотя и не было той пышности в храмах, какая была до войны, горели только свечи и тусклые лампады, но это скромное освещение как-то гармонировало с общим настроением, углубленным и тихим спокойствием народа, решившегося на все жертвы и на все лишения, лишь бы выполнить подвиг борьбы и победы до конца.

За Вербным воскресеньем следует Страстная неделя. В Великую Пятницу состоялась вечерня с выносом плащаницы. Верующие с особым благоговением относятся к изображению Христа, лежащего во гробе и повитого пеленами. Когда духовенство вынесло плащаницу из алтаря на середину храма, то весь народ земным поклоном встретил и проводил это шествие.

Личные скорби и заботы в это время как бы уходят вдаль. Верующие души переносятся в далекие времена, в Палестину, в Иерусалим, на Голгофу, к пещере гроба Господня… Они не только вспоминают, но и переживают страдания Христовы. Но как забыть личные скорби и душевные страдания? У многих возникают дорогие образы близких — братьев, мужей, отцов, которые там, на полях сражений, в кровавом подвиге хранят цельность и неприкосновенность нашей жизни, нашего отечества; которые, быть может, в эти самые минуты полагают жизнь свою за нас. А когда в Евангелии читалось об Иуде Искариотском, предавшем Христа, не думал ли каждый из молящихся с чувством удовлетворения и благодарности к Богу, что здесь, среди верующего народа, нет изменяющих Христу, нет предателей родины! Ибо после Христа и веры православной отечество, любимая мать-родина — вот что внушает нам самые чистые привязанности, самую горячую и верную любовь. Честь родины, ее слава, ее безопасность и процветание стоят всех усилий наших и всех и всяких жертв. Так в верующем сердце встретились и сплелись под впечатлением обрядов и песнопений Страстной недели чувства любви к Богу и родине и вместе с этим чувство глубокого отвращения к наглому врагу, дерзающему посягать на нашу свободу.

Высшим выражением радости является служба в пасхальную ночь.

В эту священную для христианина ночь Ленинград не был оставлен в покое врагом. Не только в исходе дня Великой Субботы, но и в самую ночь под Пасху он произвел жесточайший налет на город. Нет слов, чтобы выразить всю мерзость и гнусность этого покушения. У нас и неверующие люди уважают религиозные чувства верующих.

А тут враг пытается уязвить в самое больное место, и, чем меньше это ему удается, чем больше он сам несет жертв, тем он более жесток и нагл. Не было и прежде недостатка в доказательствах варварской и изуверской сущности этих озверевших животных, рядящихся в тогу защитников религии. Не лишне теперь вспомнить, что ведь это фашисты, а не кто иной выбросили лозунг «крестового похода против России». И вот завершился круг их кошмарных преступлений перед цивилизованным миром. Эти «крестоносцы» бросают со своих самолетов бомбы в пасхальную ночь, в ночь самую великую для всех христиан мира.