Владимир Мельников - На Днепровском рубеже. Тайна гибели генерала Петровского

Разберемся с этим фактом по порядку. Начнем с воспоминаний генерала Л.М. Сандалова:

«Во второй половине 13 августа правофланговые войска 21-й армии не выдержали натиска и стали отходить к югу. С помощью выведенной за Днепр дивизии Петровского враг был остановлен у селения Меркуловичи на шоссе Довск—Гомель и у поселка Чечерск на р. Сож. Передовые подразделения противника прорвались к размещавшемуся здесь КП 21-й армии. При отражении вражеского налета под Чечерском был ранен начальник штаба армии генерал-майор В.Н. Гордов, исполнявший одновременно и обязанности командующего армией.

К вечеру вражеские войска были уже близки к полному окружению корпуса Петровского. Переправы у корпуса через Днепр сохранились лишь в районе Жлобина. Командующий фронтом и члены Военного совета находились на КП 21-й армии.

— Пусть Петровский вступит в командование армией, — предложил, как мне позже рассказывали, Гапанович. — Надо его вызволить из окружения.

Предписание о вступлении Петровского в командование 21-й армией было подписано командующим и членом Военного совета и в сумерках было послано адресату самолетом У-2. На этом самолете и должен был прилететь Петровский. Самолет благополучно приземлился на КП корпуса, но Петровский не прилетел. Он попросил отсрочить вступление в командование армией, так как оставление в такой тяжелой обстановке корпуса равносильно бегству. Самолет возвратился с корпусного КП с тяжело раненным бойцом. Лишь утром 14 августа, когда войска 63-го стрелкового корпуса были почти совсем окружены, командующий фронтом разрешил Петровскому начать отход. В необычайно сложной и тяжелой обстановке, под систематическим артиллерийским огнем и под ударами вражеской авиации Петровскому к исходу 14 августа удалось переправить свои войска через Днепр, Но к этому времени враг вел бой уже на подступах к Гомелю, и дивизии 63-го стрелкового корпуса оказались в тылу у противника.

Талант крупного военачальника и железная воля помогли Петровскому выйти с честью из этого трудного положения. Периодически перегруппировывая свои войска, он стал наносить по врагу удар за ударом с тыла, стремясь прорваться к Гомелю и соединиться со своими войсками» {91} .

Автор глубоко сомневается в том, что все написанное выше — дело рук Л.М. Сандалова. Не тот это был человек, чтобы написать подобное, в данном случае зоркая цензура Главного политуправления Советской Армии взяла верх. И появилось на свет то, что появилось. Но в этом нет ничего страшного: даже сам Георгий Константинович Жуков был не в силах тягаться с ней. Выше партии было только солнце.

Что же не соответствует действительности?

Во-первых: никакого приказа как такового о назначении генерала Петровского командующим армией не было и быть не могло, поскольку назначение командующего армией — это прерогатива Ставки Верховного Главнокомандования, но никак не командующего фронтом. Скорее всего, было лишь письменное распоряжение командующего фронтом о временном исполнении генералом Петровским обязанностей командующего 21-й армией.

Генерал-лейтенант М.Г. Ефремов, как командующий фронтом, имел полное право в целях поддержания управления соединениями и частями армии на должном уровне назначить генерала Петровского исполняющим обязанности командующего 21-й армией. Он этим правом и воспользовался, понимая, что генерал В.Н. Гордов явно не справляется с обязанностями командарма, тем более что поступили сведения о том, что он якобы получил тяжелое ранение.

Но это совсем другое дело: быть назначенным командующим армией или временно исполнять его обязанности. Не следует забывать и о том, что должность командующего армией с момента назначения М.Г. Ефремова командующим фронтом все это время была вакантной.

Во-вторых: обстановка на самом деле была еще хуже, чем мог себе представить генерал Ефремов: штаб армии и лично генерал-майор Гордов были просто в панике. Архивные документы свидетельствуют о том, что генерал Гордов полностью потерял контроль не только за действиями подчиненных корпусов и дивизий, но и над собой. К тому же никакого ранения он на самом деле не получал. Об этом свидетельствует сохранившийся в архиве отчет оперативного отдела о действиях армий Центрального фронта за период с 9 по 25 августа 1941 года. Дословно там написано следующее:

«Штаб армии в самый критический момент потерял связь с войсками и, по существу, не оказывал никакого влияния на ход боя. Командарм с группой операт. работников выехал в направлении ДОВСКА, но в пути попал под артиллерийский обстрел и, как было передано из штарма фронту, оказался серьезно раненным. Как потом выяснилось, все это оказалось сплошной фантазией растерявшихся работников штаба 21 А.

Командарм был невредим, но штарм настойчиво добивался разрешения о переносе КП из р-на ЧЕЧЕРСК (которому пока еще никто не угрожал) в ГОМЕЛЬ» {92} .

В-третьих: на тот момент обстановка в полосе 21-й армии была столь сложной, что при неблагоприятном развитии событий армия могла в полном составе оказаться в окружении и быть уничтоженной. Принимая решение на временную передачу управления 21-й армией генерал-лейтенанту Петровскому, командующий Центральным фронтом надеялся таким образом стабилизировать обстановку в полосе обороны армии, а не вызволять его из окружения. Генерал Л.Г. Петровский не нуждался в таких подачках судьбы. Это был человек и военачальник с большой буквы, никогда бы не позволивший бросить своих бойцов и командиров на произвол судьбы. Воинский долг был для него святым понятием, а не набором красивых слов.

К тому же, если быть уж совсем точным, на утро 13 августа (а решение о назначении Петровского исполняющим обязанности командующего 21-й армией было принято генералом Ефремовым именно утром) 63-й корпус еще не был окружен противником, и вести речь о вызволении его из окружения не было никакого смысла.

Подобная выдумка родилась в головах наших «высоких» политработников уже после войны. Недаром эта «умная идея» по вызволению Петровского из окружения вложена в уста члена Военного совета фронта корпусного комиссара Гапановича Дмитрия Афанасьевича, а не командующего Центральным фронтом генерала Ефремова.

Таким образом, читателю просто хотели в очередной раз напомнить о величайшем благородстве наших комиссаров, которые постоянно проявляли заботу о людях даже в такой сложнейшей обстановке. Командиры до этого «додуматься» бы не смогли — им было просто некогда об этом думать. На самом деле отлет Петровского на самолете в той ситуации, что сложилась тогда, был бы «чистой воды» бегством и позором для него, и Леонид Григорьевич это хорошо понимал.

По злой иронии судьбы, спустя всего лишь восемь месяцев, командуя 33-й армией, Михаил Григорьевич Ефремов окажется точно в таком же положении, как и Л.Г. Петровский. И так же как генерал Петровский, Ефремов откажется вылететь из района окружения на присланном за ним самолете, предпочтя смерть бегству с поля боя.