Михаил Маслов - Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация?

Тем не менее позиция американского госсекретаря вполне понятна. Хэлл в своих мемуарах старается оправдаться за Пёрл-Харбор, зато, что сама возможность японской атаки на США была допущена. Ведь сам факт разгрома американского флота был не только виной непосредственных начальников—генералов и адмиралов, но и тех, кто позволил Японии накопить столько сил, чтобы бросить вызов Соединенным Штатам. И эта вина лежит далеко не на военных. Хэлл находит выход и из этой «вилки» и возлагает всю вину в попустительстве японской агрессии на Великобританию, мол, это англичане ничего не делали и вложили меч в японские руки [244] См.: The Memories of Cordell Hull..., v. I, 455-457. .

Другой, также далекий от истины взгляд на события более чем полувековой давности можно найти у советских историков. Наиболее ярким представителем безусловно является академик Н.Н. Яковлев, кстати, блестящий и талантливый историк, прекрасный аналитик, не чета многим современным публицистам от истории, которые иной раз толком-то и понять не могут, что они пишут, а главное зачем, вот только книги их выходят все новыми тиражами, а это грустно. Яковлев считал американскую политику, причем всю, вплоть до Пёрл-Харбора умиротворением. То есть стремлением отдать агрессору малое, чтобы сохранить целое. При этом под малым он подразумевал нападение Японии на Советский Союз, то есть американцы сознательно выпестовали, а потом натравливали японцев на нашу страну. Да в США большевизм не приветствовали, и это мягко сказано, однако мировая политика куда более сложная штука, чем простое противопоставление идеологических систем. Справедливости ради стоит отметить, что честный советский человек и историк ничего другого написать и не мог—на дворе была холодная война, кроме того, американская политика была действительно очень похожа на умиротворение, особенно если отбросить пару не укладывающихся в концепцию фактов. Борьба идеологических систем — вот что породило подобную позицию.

Авторам ближе всего позиция другого блестящего отечественного историка — А.И. Уткина. Его концепция родилась во времена перестройки и является попыткой непредвзято взглянуть на американскую дипломатию. Уткин говорит о «дипломатической разведке» Ф. Рузвельтом, складывавшейся ситуации, об «эмбриональном периоде», периоде целеполагания и поиска возможностей [245] Уткин А.И. Дипломатия Франклина Рузвельта... С. 66—67. . Вывод о том, что Рузвельту не нравилась японская агрессия и он стремился положить ей конец, не станет откровением. «Но наши желания не всегда совпадают с возможностями» — эта крылатая фраза полностью справедлива и для сильных мира сего. И заслуга великого политика и стратега в том и заключается, что он не бросился очертя голову в водоворот нараставшего мирового кризиса, не сломал себе хребет в бесплодных дипломатических играх, а оставил руки свободными. История наказывает тех, кто спешит. Для любого исторически важного шага должны созреть условия. Нельзя аборигенам Амазонии привить капитализм, выборы президента и парламент — оно им просто не нужно. Их общество еще не созрело для подобных институтов, оно недостаточно сложное. Вождь же, который попытается все это привнести в жизнь соплеменников, скорее всего будет демократично съеден. Против пришельцев, стремящихся насадить свои порядки, аборигены восстанут и будут вести войну [246] Поскольку книга написана в 2005 г., авторы не могут не обратить внимания читателя на события, происходящие в Афганистане и особенно в Ираке, они по сути мало чем отличаются от проблем, рассматриваемых в нашем небольшом лирическом отступлении. (Прим. авт.) .

Всему свое время. Политика Рузвельта была обусловлена сложнейшим комплексом факторов, их переплетением и взаимным влиянием, что и привело к ее невнятности. Прежде всего, следует учитывать, что в течение двух десятилетий после Первой мировой войны Соединенные Штаты замкнулись в самоизоляции. Америка потеряла все достижения В. Вильсона, авторитет страны на международной арене понизился практически до критической отметки. США, конечно, не сбрасывали со счетов, но тем не менее серьезно к их вмешательству в международные дела никто не относился.

Давала о себе знать и больная экономика. Кризис 1937 г. заставлял с крайней осторожностью относиться к своим внешнеэкономическим партнерам, в особенности столь крупным, как Япония. Санкции против последней прежде всего привели бы к серьезному удару по американскому экспорту и внешней торговле [247] В 1937 г. размеры американского товарооборота с Японией достигли 288 млн. долл., в следующем году экспорт США в Японию вырос на 34,3 %, при этом рос не только сырьевой экспорт, но и промышленный, так, оборудования для тяжелой промышленности поставлялось в 2 раза больше, а самолетов в 5 раз. К 1938 г. на долю США приходился 91 % всего японского импорта меди, 90 % — импорта стали и железного лома, 77 % — самолетов и запасных частей к ним, 66 % — нефти, 65 %—автомашин и т.д. См.: Bisson Т. А. American Policy in the Far East. 1931—1940. — N.Y., 1940, p. 85; The New York Times, 3.6.1939. . Япония служила важнейшим фактором загрузки американской промышленности, и разрыв торгово-экономических отношений с Империей представлял серьезную угрозу внутриполитической стабильности в США. А японо-китайская война, в данном контексте, была просто «манной небесной». Если с Японией торговали на общих основаниях, то Китаю оказывали военную помощь в значительно меньшем объеме [248] Объемы американских поставок в Китай составили 55,6 млн. долл. в 1939 г. См.: Flynn J.T. The final Secret of Pearl Harbor// Chicago Tribune, 2.9.1945. . Если же признать азиатские державы воюющими сторонами, то в соответствии с законом о нейтралитете и помощь Китаю, и многие поставки в Японию пришлось бы купировать. Ну не терять же столь важную капельницу для собственной экономики.

Другой важнейшей проблемой политики США на Дальнем Востоке было сохранение «баланса сил». Дело в том, что на тот момент в регионе выступали две основных силы — СССР и Япония. В 1937 г. начались практически ежедневные столкновения и пограничные конфликты между двумя странами. Не улучшилась ситуация и в 1938—1939 гг., пограничные конфликты и перестрелки происходили практически каждый день, более 200 случаев в год [249] См.: «Известия» 26.06.1939, 29.06.1939, 6.07.1939, 14.07.1939, 6.08.1939. . В итоге регулярные армии сошлись у о. Хасан и на р. Халхин-Гол. Пока две великие восточные державы вели бои с переменным успехом, США могли не беспокоиться за свои интересы в регионе, однако в случае критического усиления одной из них про интересы в регионе можно было забыть. Исходя из документов и воспоминаний ближайших советников Ф. Рузвельта, симпатии администрации были на стороне СССР. США поддержали бы Советский Союз не только словом, но и экономическими поставками, но лишь до поры. «В случае решительного разгрома японской армии, — писал Г. Икес, — симпатии быстро бы повернулись в сторону японцев…» [250] IckesH.L. The Secret Diary of Harold L. Ickes. — N.Y., 1954, V. II, p. 484. . Япония была нужна США «противодействующей большевизму в Китае» [251] Feis H. The Road to Pearl Harbor: The Coming of the War Between the United States and Japan. — Princeton, N.J., 1950, p. 6. , а Советский Союз противодействующий японизации. Но не более. Соединенные Штаты вполне обоснованно боялись усиления влияния коммунистической партии Китая или захвата ею власти, т.к. в таком случае они бы полностью теряли все свои вложения в Китае. Учитывая донесения посла в Токио, что «операции японской армии в действительности имеют своей целью Россию, если не немедленно, то через некоторое время...» [252] Grew J. The Turbulent Era. A Diplomatic Record of Forty Ears: 1904—1945. — Boston, 1952, pt. 2, p. 932. , следовало ожидать, что столкновение неизбежно, что давало возможность Вашингтону вмешаться на определенной стадии и сохранить свои интересы на Дальнем Востоке.