Николай Бодихин - Кожедуб

Еще 1 мая 240-й истребительный авиационный полк в спешном порядке перебазировался на аэродром Табэра, который находился уже на румынской земле. Летчиков разместили в выбеленных хатах городка, утопающего в садах. Кожедуб, как всегда в последнее время, жил в одной комнате с Брызгаловым. Рядом, по-соседству, жили Мухин и Амелин. Разумеется, большинство личного состава полка за фаницей оказалось впервые и изо всех сил острило: «Курица — не птица, Румыния — не заграница, Чучаев — не офицер». Летчик 2-й эскадрильи Чучаев — младший лейтенант из последнего пополнения, веселый мальчишечка-блондин невысокого роста — был самым молодым офицером в полку.

Советских летчиков поразила крайняя бедность и забитость местного населения. Румынские крестьяне, запуганные нацистской пропагандой, первоначально прятали от русских своих жен и дочерей, а потом, когда выяснилась надуманность угрозы, приветствовали и угощали бойцов от всей души, всячески выказывали свои симпатии. Конечно, не везде отношения с мирными жителями складывались так благополучно, но в целом ситуация была мирной.

Во время битвы под Яссами — одном из крупнейших воздушных сражений Второй мировой войны — 240-й ИАП и 12 других истребительных авиационных полков сражались на относительно узком участке фронта. Здесь действительно собрались лучшие из лучших: Кожедуб, Евстигнеев, Покрышкин, Гулаев, Полбин — с одной стороны, кавалеры высших германских наград Хартман, Баркхорн, Батц, Рюдель — с другой.

Подорванная боевая, в том числе и военно-авиационная, мощь Германии уже не позволяла немцам проводить последовательные, с использованием большого опыта когда-то успешные воздушные операции. Теперь речь могла идти только о более или менее эффективных контрударах, о сдерживании, о кратковременном, максимум на одну-две недели, захвате инициативы. Несмотря на отсутствие господства в воздухе, люфтваффе в последний раз за войну активно пыталось применять свои знаменитые пикировщики Ю-87.

Кожедуб как воздушный боец к моменту битвы под Яссами находился в расцвете сил. Приняв воздушное боевое крещение в ходе сражения на Курской дуге, он прошел великолепную боевую школу в составе хорошо слетанного полка с сильным летным составом. В битве на Днепре Иван закрепил достигнутое, пополнил арсенал технических приемов. Здесь он узнал особенности поведения своей машины на критических режимах, мог точно предугадать, какого предельного маневра можно ждать от противника, мог минутами «жечь глаза на солнце», высматривая начало вражеской атаки.

К тому времени он выработал и уже не раз результативно применил свой «фирменный», предельно опасный для исполнителя прием атаки — снизу, с высоты нескольких десятков, а порой нескольких метров. Он пытался пропагандировать этот прием, еще не понимая, что успех последнего — в его, Кожедуба, исключительной летной одаренности, что сложный пилотаж в боевых условиях на сверхмалых высотах по зубам единицам, а вот желающих его освоить будет много, особенно среди молодежи, а плата за промах — запредельна.

В отношении опыта летчика-истребителя, его неуязвимости в воздушном бою очень интересны слова выдающегося советского аса Ф.Ф. Архипенко:

«Когда я совершил более 150 боевых вылетов и сбил десяток неприятельских самолетов, мне стало ясно, что истребителю в бою меня не взять. Не раз встречал в воздухе опытные немецкие пары: по маневрированию, по тому, что они позволяли и чего нет, становилось ясно — на победу рассчитывать не приходится, а при необходимой осмотрительности и те останутся с носом. Иной раз наши новые эволюции были настолько ожидаемыми, что мы расходились, качнув друг другу крыльями.

Другое дело — хорошо вооруженный бомбардировщик: когда строишься ему в хвост, то получить от хитрого стрелка пулю между глаз очень даже возможно».

Вновь и вновь применял Иван атаку с бреющего полета — высшее проявление мастерства летчика-истребителя, особенно эффективное на прикрытии своих войск. Такой способ боя исключал собственное преимущество в скорости и относительную безопасность стремительных атак с высоты, чаще других применявшихся немецкими асами. Преимущество атаки с бреющего полета — в ее неожиданности, в небольшой дистанции атаки, в малой заметности атакующего самолета на фоне земли. Оно заключалось также в том, что подвергался нападению неприятельский бомбардировщик или штурмовик, уже находящийся на боевом курсе и потому наиболее опасный для наземных войск, но и уязвимый, поскольку все внимание неприятельского экипажа в эти секунды приковано к объекту атаки. Атака от земли низколетящих Ю-87 противоречила всему, чему учила тактика воздушного боя, всему опыту немецких летчиков. Сам бреющий полет в боевых условиях требовал от летчика максимальной концентрации и мог быть осуществлен далеко не всеми пилотами. Это самый рискованный элемент пилотажа. Риск этого элемента и на учебном, и на боевом уровне практически одинаков. Еще более возрастает уровень риска в сложных метеорологических условиях, когда этот способ воздушного боя становится чуть ли не единственно эффективным.

Высокий риск при выполнении — вот главная причина того, что этот прием практически не изучался в авиационных школах. В значительной степени его элементы были разработаны и обобщены на полковом уровне Иваном Кожедубом. Обобщений на более высоком уровне не последовало из-за крайне высокой цены ошибки, избежать которую могли только особо одаренные летчики.

Вот как описал эти бои наш герой в своей первой книге:

«Еще в конце ноября я пришел к мысли вести бой на бреющем полете.

Самолет трудно пилотировать на небольшой высоте, трудно распределять внимание в воздухе: ориентироваться, вести бой и одновременно следить, как бы не врезаться в землю, — надо контролировать каждое свое действие и соизмерять движения. В то же время враг ведет бешеный зенитный огонь. Необходимо владеть безукоризненной техникой пилотирования, чтобы искать врага на бреющем, маскируясь на фоне местности.

Я сам учился и учил летчиков моей эскадрильи сложному пилотажу на такой высоте. Как только враг показывался из-под кромки облаков, мы неожиданно появлялись снизу, словно отделялись от земли, и наносили немецким самолетам стремительный, внезапный удар в "брюхо". Противник терялся. Мы летели так низко, что иной раз чуть не сшибали макушки деревьев. Этот тактический прием был для немцев неожиданностью» [29] Кожедуб И.Н. Служу Родине. М.; Л.: Детгиз, 1949. С. 185. .

Одаренность Кожедуба, как и десятков других боевых летчиков, проявлялась именно в проведенных им воздушных боях. Бои эти были не похожи один на другой, но все они, подобно мастерским эпиграммам, были творчески выстроены и точно проведены. Но они были возможны только в предельно собранном и внутренне дисциплинированном коллективе летчиков-истребителей, техников, мотористов, оружейников, которых не смущало даже неважное качество поступавших с завода самолетов. Творческими усилиями русских «левшей» — технарей и механиков — эти сырые, грубоватые машины доводили до состояния первоклассных боевых истребителей, не уступавших «мессерам» и «фокам», сделанным на заводах Германии.