Владимир Королёв - Босфорская война

«Было бы интересно, — пишет автор, — если бы в турецких архивах можно было установить турецкий оригинал этого документа».

Автор, может быть, имел в виду «нероссийскую» часть Украины?

У Э. Хеша также фигурирует 1648 г. К сожалению, мы не смогли познакомиться с его статьей: Hosch E. Der türkisch-kosakische Vertrag von 1648 // Forschungen zur osteuropaischen Geschichte. В., 1980.

И. Срезневский ошибочно употребляет определение «неапокрифический» вместо «апокрифический».

Ю.П. Тушина в отношении сильных позиций украинского купечества на Черном море поддерживает В.П. Кривонос.

В более ранней работе Ю.П. Тушина читаем: «Договор 1649 г., так по существу и не претворенный в реальность в своих основных статьях, все же имел известное практическое значение для обеих сторон. Вследствие договора прекращаются морские походы запорожцев. Правда, договор является не единственной и далеко не главной причиной подобного положения. Все силы Украины были вовлечены в освободительную борьбу против шляхетской Польши, что исключало возможность войны на море, столь характерной для первой половины XVII в.».

Автор, кстати, не читал сам договор, поскольку утверждает, что он был заключен будто бы на 99 лет.

Впрочем, еще задолго до Ю.П. Тушина некоторые авторы утверждали, что «запорожцы в то время на кораблях и галерах вели свою торговлю; следовательно], у запорожцев были корабли и галеры». В.В. Мавродин в предисловии к книге Ю.П. Тушина говорит только о торговле по Днепру на турецких судах и о том, что Сечь фактически контролировала эту днепровскую торговлю. Военное использование казаками захваченных турецких галер — это особый вопрос, которого мы здесь не касаемся.

Некоторые авторы в свое время полагали, что рассматриваемый договор будто бы существовал еще в конце XVI в. и был лишь подтвержден при Б. Хмельницком, а Н.П. Загоскин утверждал, что такого рода договор был не один: «Неожиданные набеги казаков на берега Турции и Крыма побуждали турецких султанов вступать с ними в мирные договоры, которыми запорожцам подобно тому, как некогда и южным руссам, константинопольские властители предоставляли за прекращение набегов свободу морского плавания и торговли, договаривались с ними относительно взаимного охранения товаров, взаимной помощи судам и их экипажам, — словом, входили в соглашения, близко напоминающие собою соответствующие определения старых русских договоров с греками».

Касаясь «договора» XVI в., Ю.П. Тушин пишет, что точка зрения Н.А. Марковича, А.А. Скальковского и др. «ничем не обоснована, кроме весьма шатких предположений», и добавляет, что в том столетии казачьи морские походы «еще не были ни регулярными, ни крупномасштабными» и что «казачество еще не получило решающего преобладания на море», иными словами, отсутствовали условия для заключения подобного договора.

Добавим, что рассуждения о нескольких казачье-турецких договорах совершенно умозрительны и не основаны на источниках. Любопытно еще, что авторы находят параллели у договора 1649 г. и древнерусско-византийских соглашений, не замечая определенного сходства этого договора с европейско-турецкими «капитуляциями» более близкого времени.

Впрочем, историк говорит, что казаки при Карахармане и в бою 1640 г. нападали на турок из озера Разине, и после сказанного, учитывая, что Карахарман и Сизеболы расположены вовсе не рядом друг с другом, становится совсем непонятно, о чем идет речь.

Посылку галер привязывает к Петрову дню и Н.А. Мининков. У него же сказано, что В.Д. Сухорукое ошибочно относит поход к 1628 г., однако это недоразумение: В.Д. Сухорукое четко говорит о 1629 г.

Здесь автор в примечании дает грамоту на Дон, в которой царь угрожает от себя «великой опалой и… великим наказаньем», а от Филарета — «вечным запрещеньем». Но эта грамота датирована 2 июля 1629 г., тогда как, по В.Д. Сухорукову же, события, о которых он далее рассказывает, происходили до 1 мая. Хотя, заметим, казаки, собираясь в походы, и без подобных грамот знали о будущем гневе царя.

У автора нет отсылки на источник, в котором говорилось бы о «вольнице», ссоре в кругу и т.п. Поэтому возникает вопрос, не отредактирован ли этот текст, чтобы показать неповиновение царским требованиям имен но «нерассудительной» и малой части казачества.

Н.И. Костомаров, Д.И. Эварницкий и Ю.П. Тушин в этом списке почему-то опускают Мидье, и все говорят о «разорении» гаваней (у Д.И. Эварницкого даже: «взяли и разорили гавани»), хотя, как отмечалось, гавани разорить нельзя.

С. Рудницкий и М.С. Грушевский к 1629 г. относят письмо Мурада IV польскому королю Сигизмунду III с сообщением о том, что люди с берегов Черного моря, «как со стороны румелийской, так и ассирийской (малоазийской. — В.К.), приходили в Константинополь с жалобами, что казаки во множестве лодок пришли на море и причинили большие потери, грабили и разрушали города, села и поселения». В публикации документ помечен 1628 г. См. также письмо каймакама королю о том же: 249, с. 76—77.

М.С. Грушевский называет везира Кенан-пашой, Н.И. Костомаров и за ним Д.И. Эварницкий — Кеенан-пашой, Б.В. Лунин — Кинан-пашой. У Н.И. Костомарова и Д.И. Эварницкого он командует 40 галерами.

По И.Ф. Быкадорову, монастырь «был расположен в большом поселении», по К.К. Абазе — «возле Цареграда», что неверно. Как увидим, некоторые авторы располагают обитель даже на Босфоре.

Ю.П. Тушин на основании этих и ранее приведенных данных делает следующее, в целом неверное обобщение: «Более 3 тыс. запорожских и 2 тыс. донских казаков успешно действовали (в 1629 г. — В.К.) у Килии, Измаила, Балчика, Варны, Сизополя, Карасубазара и других приморских городов». Выходит, что всего казаков было свыше 5 тыс.

От этого пункта до Стамбула по.прямой примерно 180 км. У В.А. Брехуненко в одном месте фигурируют 200 верст, в другом 100.

У Н.А. Мининкова — Инварны.

Вопреки источнику С.А. Холмский уверяет, что эскадра настигла тех же казаков, что были в монастыре. По Л. Подхородецкому, эскадра, не найдя флотилию из 80 судов, на обратном пути случайно столкнулась с 8 запоздавшими чайками, обрушилась на них и, наконец, одержала победу. На основании чего автор говорит об обратном пути и запоздавших судах, неизвестно. С. Рудницкий утверждает, что Порта была вынуждена послать на Черное море капудан-пашу, который смог захватить лишь не которое число чаек. Сведений о посылке главнокомандующего флотом в 1629 г. на Черное море мы не имеем.