Владимир Афанасенко - 56-я армия в боях за Ростов. Первая победа Красной армии. Октябрь-декабрь 1941

По данным генерала Э. фон Макензена, собственные потери его корпуса составили за это время 409 убитых (в том числе 19 офицеров), 147 пропавших без вести (2 офицера) и 575 эвакуированных раненых (18 офицеров) {122} 122 Макензен Э. фон. Указ. соч. С. 277. . В пятидневных боях за Ростов-на-Дону, с 17 по 21 ноября 1941 г., 3-й моторизованный корпус вермахта захватил в качестве трофеев 260 орудий всех калибров, 83 танка, 2 бронепоезда, 29 самолетов. В плен попал 17 841 военнослужащий РККА.

Документы штаба 56-й Отдельной армии указывают, что потери составляли от 30 до 50 процентов в личном составе и вооружении. Согласно сводке управления начальника артиллерии 56-й Отдельной армии, потери материальной части в соединениях и частях усиления с 17 по 21 ноября 1941 г. составили 123 миномета и 109 орудий. Если прибавить к этому количеству 20 утраченных противотанковых ружей {123} 123 ЦАМО РФ. Ф. 412. Оп. 10297. Д. 4. Л. 24. , то получается 252 ствола — почти столько, сколько указывал в качестве своих трофеев и генерал Э. фон Макензен.

Командование 56-й армии 26 ноября издало специальный приказ № 0018 «Об организации эвакуации машин в ходе боев и о несвоевременном представлении сведений о потерях боевых, транспортных и вспомогательных машин». В нем отмечалось, что особенно много техники в ходе боев за Ростов оставила 6-я танковая бригада (60 танков, 26 автомашин) и 343-я стрелковая дивизия (19 тракторов, 43 автомашины). Подчеркивалось, что командование бригады и дивизии «не организовало их эвакуации, а помощник командира 6-й танковой бригады отсиживался в тылу».

Тем не менее вермахту не удалось полностью уничтожить и разгромить части 56-й Отдельной армии, сумевшие переправить через Дон значительную часть личного состава и наиболее ценное артиллерийское и минометное вооружение. Запись в военном дневнике Ф. Гальдера от 21 ноября 1941 г. гласит: «Наши войска овладели Ростовом. Севернее Ростова идут тяжелые бои с численно превосходящим противником, который, действуя, по-видимому, под умелым руководством, ведет наступление в плотных боевых порядках несколькими группами, по две-три дивизии в каждой. Особой опасности для наших войск пока не существует, однако и командование и войска будут достойны высокой оценки, если им удастся устоять под этим натиском и достичь излучины Дона». Продвижение армий Южного фронта на запад заставляло Э. фон Клейста, в отличие от Верховного германского командования, опасаться, что, захватив Ростов-на-Дону, он сам себя загнал в глубокую ловушку, грозившую окружением и гибелью всей его армии.

Захват Ростова-на-Дону стал полной неожиданностью для населения города. Войска вермахта вошли в город, в котором продолжалась обычная прифронтовая жизнь, работали магазины, предприятия и учреждения, школы и больницы, связь и водопровод, театры и библиотеки.

Еще осенью возникли первые тревожные признаки. Через Ростов пошел поток беженцев, эвакуировавшихся из западных районов страны, появились раненые красноармейцы и командиры, лечившиеся в госпиталях. Занятия в школах все чаще прерывались воздушными тревогами. Но и к ним вскоре привыкли, и после отбоя уроки продолжались как ни в чем не бывало {124} 124 Щербаков Ю.Г. Картинки войны (воспоминания ростовчанина). Ростов н/Д, 2005. С. 6. . К тому же налеты люфтваффе на город совершались в одно и то же время, и сама эта ритмичность бомбежек придавала впечатление будничности происходившего. Вскоре многие ростовчане вообще перестали ходить в бомбоубежища: «Сидя за столом, могли, не вставая со стульев, наклониться и спрятать голову под стол, иногда прятались под кровать». Правда, во второй половине октября, после захвата вермахтом Таганрога, вспыхнула настоящая паника, часть местных руководителей сбежала из города. Однако затем власть взяла ситуацию под контроль.

Поэтому появление 20 ноября в Ростове солдат вермахта у многих жителей города вызвало настоящий психологический шок. Психологическое состояние значительного большинства ростовчан выразила В.А. Тихомирова: «Все время говорят, что немцы близко, мы не верим, не может быть. Ростов-на-Дону — сердце России, и вдруг немцы, никто не верил… Мой мозг не воспринимал, что могут войти фашисты. Слишком все это быстро, в июне началась война, а пять месяцев — и немцы здесь». Немецкие военнослужащие были одеты в иную, чем у красноармейцев, форму, другой была их военная техника и вооружение. Непривычно громко и отрывисто зазвучала на улицах многонационального Ростова-на-Дону немецкая речь.

Экстремальная ситуация порождала страх перед неизвестным. В.Н. Семина (Кононыхина) всю оккупацию провела вместе с родителями и соседями в подвале построенной за три года до войны четырехэтажной школы, с хорошими перекрытиями, которые должны были спасти от бомб и снарядов: «И я помню, как шли с раскладушками, подушками, табуреточками. И просидели по сути дела всю эту неделю. Пока немцы были в Ростове, очень много людей, мы просидели в подвале. Выходили в туалет, домой побежим, еду приготовить, там мамочки бегали, потом приносили, детей кормили. Таким я помню первое присутствие немцев в Ростове».

Одним из документальных свидетельств сложной ситуации, в которой оказались не только рядовые ростовчане, но и руководители города, предприятий и учреждений, является объяснительная записка директора завода Азовхозтреста Александры Петровны Михайловой, члена ВКП(б) с 1928 г., в которой она описывала свое поведение в трагических обстоятельствах первой оккупации Ростова-на-Дону. По словам Михайловой, 20 ноября 1941 г. завод «производил нормальную работу». Около 12 часов дня она обратилась в Ленинский райком ВКП(б) и райисполком с вопросом «как быть, кругом слышна канонада», но получила стандартный ответ: «Продолжайте форсировать работу, а если будет какая опасность, Вам сообщат особо, потому не волнуйтесь, работайте спокойно».

Однако уже через два часа ситуация кардинально изменилась: «Слышу от отдельных сотрудников и рабочих завода, что на улицах бегают вооруженные немцы, чему я не поверила и сейчас же вышла во двор завода и пошла по направлению к проходной, где при открытии двери проходной на улицу я увидела три едущих мотоцикла по улице, на которых сидели по два гитлеровских бандита, вооруженных пулеметами и другим оружием и вслед за которыми бежала группа фашистских бандитов 10—12 чел. с оружием, которые обстреливали улицу». А.П. Михайлова пыталась позвонить городским руководителям, но телефонная связь уже не работала, тогда она «организовала коммунистов на уничтожение оборудования и ценных документов завода». При этом погиб член ВКП(б) заведующий производством Тополь. Директору же «удалось переодеться в рабочий костюм и вечером того же числа укрыться в подвальном помещении местожительства Прохоровой Анны Петровны (Гороховой)», где она и пробыла до прекращения уличных боев {125} 125 ЦДНИРО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 12. Л. 99. .