Рафаил Мельников - Полуброненосный фрегат “Память Азова” (1885-1925)

Смелость их проведения мог бы взять на себя имевший наклонность к науке С.О. Макаров. Но бюрократия предусмотрительно ограждала его от должностей, которые давали бы возможность проведения исследований и экспериментов. Ему не доверяли ни должности председателя МТК, ни начальника Тихоокеанской эскадры. Проблема обрастания медных и бронзовых изделий осталась нераскрытой. Впрочем одну более понятную проблему Ф.В. Дубасов все же решил, обращая внимание МТК на значительные расходы по восстановлению рангоута и его в общем-то сомнительную практическую ценность, начальник эскадры предлагал отказаться от парусов и заменить рангоут упрощенным и облегченным. В МТК, подумав, согласились.

10 апреля 1898 г. решили (с согласия управляющего П.П. Тыртова), “пользуясь случаем ремонта, удовлетворить ходатайство контр-адмирала Дубасова по вышеупомянутому облегчению рангоута”. Тем временем 24 ноября 1897 г. “Память Азова” перешел на традиционную зимовку в Нагасаки. Так приходилось уходить от обрекавшего на бездействие ледового плена Владивостокского рейда.

Главным событием 1898 г. стало участие “Памяти Азова” в произошедшей по договору с Китаем передаче русскому флоту Порт- Артура. Первый русский отряд под командованием контр-адмирала М. А. Реунова (1841-?) в составе крейсеров “Адмирал Нахимов”. “Адмирал Корнилов'’, канонерской лодки “Гремящий” пришел в Порт-Артур еще 5 декабря 1897 г. 9 декабря в Талиенван пришли крейсер “Дмитрий Донской” и канонерские лодки “Сивуч'’ и “Гремящий”. 23 января пришли “Память Азова” (флаг начальника эскадры Ф.В. Дубасова) и присоединившийся к эскадре 9 апреля 1896 г. крейсер “Рюрик”. 14 марта 1898 г. из Нагасаки пришли крейсера “Россия” и “Дмитрий Донской”, 18 марта броненосцы ‘Наварин” и "Сисой Великий'’. Собрав в новоприобретенной базе главные силы эскадры, “Память Азова” вместе со своими кораблями приветствовал Андреевский флаг, который 16 марта на мачте Золотой Горы поднял великий князь Кирилл Владимирович, одновременно контр-адмирал М.А. Реунов поднял флаг в Талиенване.

В Порт-Артуре, охраняя новую базу, Память Азова” простоял всю весну и лето. Затем, с успокоением обстановки, возобновили стационарную, всегда облекавшуюся завесой секретности службу: "'Идем, как всегда, неизвестно куда", — с досадой писал в свое время об этих скитаниях старший офицер (в 1895–1897 гг.) капитан 2 ранга Е.А. Трусов. Конец 1898 г. — начало1899 г. провели в стоянках и походах между Порт-Артуром, Нагасаки и Владивостоком. Наступил период временной стабилизации обстановки. Оставив прежние планы приобретения базы в Киао-Чао или Мозампо, флот, невзирая на все крайние неудобства Порт-Артура (об этом без обиняков докладывал начальству Ф.П. Дубасов), должен был обживать это "устроенное'’ ему режимом Николая II прибежище. Эскадра понемногу пополнялась новыми кораблями Теперь это были уже броненосцы.

Пришло время сдавать пост часового давно переслужившему свой срок Памяти Азова”. 28 ноября 1899 г. он был уже на пути из Владивостока в Нагасаки, 22 декабря вышел в Гонконг, 28 января 1900 г. шел из Коломбо в Перим. В феврале был в Пирее и Поросе. 30 марта вышел из Гибралтара в Портланд, 27 апреля из Киля в Либаву, а с открытием навигации “Памяти Азова” был в Кронштадте.

В ходе инспекционного смотра, по прибытии в Кронштадт, тщательно были рассмотрены условия службы на корабле нижних чинов. Этому были посвящены свыше 20 (Из 55) вопросов опросного листа, заполняемого в ходе смотра.

Матросская библиотека корабля насчитывала 270 книг, что несомненно, способствовало общему развитию матросов: в ходе многолетнего плавания число неграмотных на корабле сократилось с 38 (7 % состава) до 4 человек по его окончании. Не было на корабле (за прошедший календарный год) и судимых.

Но корабль был еще очень нужен флоту, и в том же 1900 г. решено было (вместе с “Императором Николаем I”, ‘'Мининым” и “Адмиралом Нахимовым”) перевооружить корабль, заменить котлы, освободив их от такого анахронизма, как магистральная труба водоотливной системы, (МТК, журнал по кораблестроению, от 30 ноября 1900 г. № 122).

Летом 1901 года крейсер в составе Учебного артиллерийского отряда принимает участие в показательных маневрах флота. Проведенные в Бьеркском архипелаге, они стали звездным часом в стремительной карьере З.П. Рожественского. В присутствии русского и германского императоров он провел “превосходные” стрельбы с дистанций 15–23 кабельтовых. Условия их были откровенно “тепличными” и говорили даже об ослабленных креплениях щитов. Но “бравый адмирал” покорил и очаровал простодушного Николая II.

Он уже более не сомневался, “в чьи руки можно доверить судьбу отечества в час испытаний”. Этот час настал всего через три года. Отправившись “на маневры”, блистательный царедворец только у Сингапура понял, что “идет на войну”, и не имея мужества “потерять карьеру, но спасти флот”, попытался исполнить '“невозможный приказ” Петербурга. И в Цусимском проливе потерял всё, не спася ничего и никого, кроме себя.

С началом военных действий, крейсер даже был предварительно включен в состав 3- й эскадры Тихого океана, но его техническое состояние сделало невозможным участие в походе и Цусимском сражении. В том же 1904 году корабль встал на капитальный ремонт. В ходе его на Франко-Русском судостроительном заводе были заменены котлы и паротрубопроводы. Теперь котельная группа состояла из 18 котлов системы Бельвиля. Было установлено оборудование для ведения с корабля минных поставок. Выйдя из капитального ремонта, корабль приступил в 1906 году к усиленной боевой подготовке. После тяжких потерь Русско-Японской войны каждый корабль имел для флота особое значение.

Со временем заменили три мачты на дне, в 1904 г. закончили замену котлов на водотрубные Бельвиля. Планировали отправить корабль в 1905 г. на подкрепление эскадры З.П. Рожественского, но по счастью, если так только можно сказать, Цусима отменила эти планы. Корабль продолжал службу в составе учебно-минного отряда.

1895 г.

15 декабря. Иокогама.

Пошла вторая неделя, как я вступил в свое испытание. Работы настолько много, что времени буквально нет присесть побеседовать с тобой. За эти полторы недели разве один раз что проспал 6 часов ночью, а то все меньше. Корабль очень большой, а за день его обежишь много раз, что иногда просто отказываешься ходить с непривычки, и голова от массы того, что надо запоминать, все время как в тумане. Тяжесть работы, главным образом, представляется от того, что не успеваешь следить за судовыми работами и учениями. Тебя все время отрывают всевозможными встречами являющихся к адмиралу, то командиров иностранных судов, то разных посланников, то отъезды и приезды самого адмирала, завтраком у него гостей, смотры и музыка, сменяются одни другими. Судовая же жизнь идет своим порядком.