Рафаил Мельников - Полуброненосный фрегат “Память Азова” (1885-1925)

Весь процесс восстания на крейсере “Память Азова” был по характеру своему, по поступкам и выполнению чисто большевистским. Теперь, после революции, особенно бросается в глаза, насколько действия, организованные тогда социал-демократической рабочей партией, были идентичны с позднейшими действиями большевиков.

Надо признать, что расправа во время мятежа с офицерами была довольно жестокая. Когда часть офицеров убили и ранили и оставшаяся в живых горсточка стала отступать на баркасе, то вдогонку по баркасу стреляли из пушек и сделали снарядами 20 пробоин. С затонувшего у берега баркаса остатки офицеров, почти все раненые, старались добраться до леса. Мятежники на катере с пушкой преследовали баркас, стреляли из пушек и ружей и хотели высадиться на берег, чтобы перебить раненых в лесу, но не могли высадиться, т. к. катер сел на мель.

На корабле, пока офицеры были здоровы и вооружены, избиение происходило из-за угла: стреляли из коечных сеток, из катеров и шлюпок с ростр, из-за всяких укрытий.

Взятых в плен мичманов и тяжело раненного старшего офицера хотели убить, но не убили лишь благодаря протесту части команды. После избиения офицеров Лобадин решил расстрелять кондукторов и за ними артиллерийских квартирмейстеров-инструкторов артиллерийского класса. Последнее не вышло, и успели убить лишь одного кондуктора Давыдова и проиграли все дело сами.

Комитет стрелял по своим судам, требуя их присоединения: “Кто не с нами, тот против нас”.

Команду терроризовали уже задолго до главного восстания. Казалось бы, будет несправедливым упрекнуть мятежников в излишней мягкости. Однако Ленин, анализируя революционные действия на флоте, сказал, что широкие массы матросов и солдат были “слишком мирно, слишком благодушно, слишком по-христиански настроены…” (Большая советская энциклопедия, т. 58, слово “Флот”).

Обман своих применялся революционерами очень широко: испортили суп — никому не сказали; подняли Андреевский флаг, подманили миноносец; переодевались в офицерское платье. В советском описании восстания Егоров говорит, что ночью Лобадин закричал: “выходи наверх, нас офицеры бьют”. Лобадин отлично знал, что стреляли матросы по вахтенному начальнику.

Тот же Егоров приводит пример террора, в виде угроз убить, избиений: “комендор Смолянский был здорово избит, его подозревали в том, что он написал команде письмо о дисциплине и верности присяге”. Также Лобадин объявил: “а кто будет восстанавливать матросов против Лобадина и его товарищей, того недолго выбросить за борт”. Террор применяется к судам, которые колеблются. Мятежники намеревались стрелять по Ревелю, требуя провизии и присоединения гарнизона к революции.

В ночь восстания обстановка террора и страха была создана искусственно: стреляли, пронзительно кричали, кололи штыками в темноте спящих, гасили свет. Казалось бы, что члены комитета состоят из “преданных революции товарищей”. Однако, когда в Ревеле решили послать за провизией на берег двух членов комитета, Гаврилова и Аникеева, в штатском платье, то тут-то усомнились: а не убегут ли. Недоверие к своей среде проявляется и после. Гаврилов готов сдаться, но требует офицера, своим не доверяет. Приговоренные к расстрелу вызвали меня для написания завещаний.

В офицерской среде того периода не было никакого сомнения, что восстание матросов есть лишь мятеж. Мятеж мог быть подготовлен во многих портах, на многих кораблях, городах, в среде армии и флота, но все же, это был только мятеж, а не революция. Офицеры уговаривали матросов, приказывали, наконец, стреляли и умирали на посту. За очень редкими исключениями не было мысли искать какого- либо компромисса.

Крейсер “Память Азова”, кроме своего названия в память исторического имени корабля “Азов”, имел Георгиевский флаг. Император Николай II, в бытность наследником цесаревичем, плавал на “Памяти Азова”, тогда новом крейсере, был на Дальнем Востоке. Позже: “Память Азова” был в Тулоне на известных торжествах при заключении франко-русского союза. После восстания “Память Азова” доплавал кампанию в составе артиллерийского отрада. Начальником отряда был назначен контр-адмирал Вирен, командиром крейсера был капитан 2 ранга Курош и старшим офицером капитан 2 ранга князь Трубецкой {22} 22 Князь Трубецкой впоследствии станет командиром линкора “Императрица Мария” который в 1916 г взорвется в Севастополе. Князь-командир наказан естественно не будет. Вирен в 1917 г будут буквально разорван на части восставшими в Кронштадте, Курош расстрелян в 1919 г. (Прим. ред. альманаха “Боевые корабли мира ”) .

По моему докладу и свидетельству, четыре артиллерийских кондуктора-инструктора {23} 23 Из протокола заседания ЦК Сибирской военной флотилии. От 16 апреля 1917 г. п. 6: О разжаловании из офицерского звания штабс-капитана Огурцова, ввиду того, что офицерское звание он получил за подавление мятежа на крейсере “Память Азова ”. Постановили: I) Просить командира порта войти с ходатайством о разжаловании штабс-капитана Огурцова ввиду того, что он был произведен в офицеры за энергичные действия в подавлении мятежа. II) Впредь до решения этого ходатайства Морским министром задержать Огурцова во Владивостоке. Председатель штабс-капитан Калинин. Товарищи председателя: мичмана Чудинович, Казин. Секретарь Рогозин. Временно командующий Сибирской флотилией старший лейтенант Гнида. Смотритель Владивостокского морского госпиталя штабс-капитан Огурцов, будучи артиллерийским кондуктором Учебно-артиллерийского отряда Балтийского флота, принимал самое активное участие в подавлении мятежа на “Памяти Азова”, за что 7 августа 1905 г. был произведен в подпоручики по Адмиралтейству. 12 апреля 1917 г. решением ЦК Сибирской флотилии отстранен от занимаемой должности. (Прим. ред. альм. “Корабли и сражения”) учебно-артиллерийского отряда были произведены в подпоручики по Адмиралтейству: три живых и четвертый посмертно, кондуктор Давыдов. Также были награждены некоторые артиллерийские квартирмейстеры и ученики, участвовавшие в восстановлении порядка. Им были пожалованы Георгиевские медали.

В советской печати восстание на “Памяти Азова” описано И.В. Егоровым, бывшим матросом, историком революционного движения на Балтийском флоте. Статья эта была написана в 1926 году и, по словам его автора, составлена по материалам морского архива главного военно-судного управления.

Статья о “Памяти Азова” является отделом IV общего описания революции на Балтийском флоте, под заглавием: “Восстание в Балтийском флоте в 1905-06 годах в Кронштадте, Свеаборге и на крейсере “Память Азова”. Сборник статей, воспоминаний, материалов и документов, составленных И.В. Егоровым под редакцией Ленинградского Истпарта. Рабочее издание “Прибой”. Ленинград, 1926.” Книга эта имеется в Нью-Йоркской центральной публичной библиотеке, а фото и статьи о “Памяти Азова” есть в архиве исторической комиссии общества бывших русских морских офицеров в Америке.