Никита Кузнецов - Слава и трагедия балтийского линкора

К сожалению, на рейде отсутствовал начальник 2-й бригады линейных кораблей контр-адмирал А.К. Небольсин, который в полной мере ценил боевую деятельность «Славы». Будь он здесь, встреча нашего корабля приняла бы другой характер.

На следующий день контр-адмирал Небольсин прибыл на «Славу», произвел смотр, высказал сожаление по поводу того, что не имел возможности нас встретить, сказал много теплых слов офицерам и команде, освободил на пару дней команду от работ, кроме срочных, и преподнес «Славе» икону Святителя Николая. Весь личный состав корабля был очень тронут таким добрым, ласковым и чисто отеческим отношением к нему адмирала.

Большое недоумение вызвало у нас вскоре поведение матросов кораблей 2-й бригады. Вернувшиеся с берега после гулянки «славцы» жаловались ротным командирам на то, что «павловцы» и «андреевцы» издевались над ними, особенно над Георгиевскими кавалерами.

«Ваше Высокоблагородие, мы, не щадя нашей жизни, защищали Родину и старались завсегда справить службу, как надобно быть, никогда перед врагом не пасовали, а теперь заместо уважения над нами смеются; говорят, что мы зря воевали за каких-то буржуев и капиталистов; произносят еще другие, разные непонятные слова. Что же это такое, Ваше Высокоблагородие? Где справедливость?» Таков был общий характер жалоб «славских» матросов.

Мы объяснили это странное, неприязненное отношение команд второй бригады к «славцам» главным образом завистью и досадой, вызванной тем, что их корабли за прошедшие два года войны ни разу не участвовали в боях. Никто из офицеров, увлеченных боевой службой, поглощенных работой и совершенно неопытных в области политики, не мог представить себе тогда ясно, что отношение матросов к «славцам» было плодом интенсивной, разлагающей, лживой, антигосударственной пропаганды среди них заклятых врагов национальной России. Никто из нас не мог ощутить и осознать тогда всего ужаса страшной, сатанинской, нависшей над нашим Отечеством угрозы, которая приведет Россию так скоро к всесокрушающей и надолго непоправимой национальной катастрофе.

Скоро после прибытия «Славы» в Гельсингфорс, 29 октября, мы вместе со всем флотом с радостью приняли сообщение о неожиданной и внезапной гибели на наших минах 7 германских миноносцев из одиннадцати, участвовавших в прорыве через минное заграждение главной позиции и обстрелявших Балтийский порт.

Вскоре затем уважаемый всем личным составом «Славы» командир капитан 1-го ранга В.В. Ковалевский покинул корабль, получив более высокий пост, а вместо него к нам был назначен новый командир капитан 1-го ранга Павел Михайлович Плен, командовавший раньше 5-м дивизионом миноносцев, боевой и популярный во флоте офицер.

В офицерском составе «Славы» за 1916 год произошли значительные изменения: были назначены новый старший офицер старший лейтенант Л.М. Галлер; старший инженер-механик старший лейтенант Б.В. Уляницкий; старший штурман лейтенант С.П. Франковский; младший штурман лейтенант барон В.Н. Гойнинген-Гюне; второй артиллерист лейтенант Н.С. Бартеньев; несколько вновь произведенных офицеров и среди них инженер-механики мичмана: Миловский, Ильин, Багильц и Богословский, старший врач Нагевич и младший врач Леник.

Ушли с корабля, получив новые назначения: капитан 2-го ранга В.Н. Марков, инженер-механик капитан 2-го ранга М.М. Сляский, старший лейтенант Н.В. Задлер, лейтенанты: А.П. Ваксмут, Н.Н. Лауданский, Г.А. Орфенов, мичман И.И. Роос, инженер-механики мичмана: Ф.Т. Арсенков, А.Ф. Сушинин, И.Я. Стеценко, В.А. Эливанов и старший врач С.К. Витенбург.

В составе «славской» команды за 1916 год тоже произошли изменения, но сравнительно незначительные.

В начале ноября «Слава» перешла в Кронштадт и была поставлена в сухой док для чистки, окраски и частичного ремонта.

Вскоре затем, 6 ноября вечером, мы узнали по радио о том, что шедший в Кронштадт вместе с «Андреем Первозванным» и «Баяном» крейсер «Рюрик» подорвался у острова Гогланд на мине, поставленной проникшим в Финский залив вражеским подводным заградителем.

7 ноября вечером «Рюрик» прибыл под своими машинами в Кронштадт. Он получил от взрыва большую пробоину в 800 кв. футов в носовой части корабля.

В середине декабря «Слава» вернулась в Гельсингфорс для производства очередного зимнего ремонта и работ по усилению ее боеспособности; главная и очень важная из них состояла в увеличении дальнобойности наших 12-дюймовых орудий с 87 до 116 кабельтовых; для этого нужно было установить и пригнать новые ceicropa, увеличивавшие угол возвышения орудий до 25 град., и произвести ряд существенных переделок. Старший артиллерист старший лейтенант Ю.Ю. Рыбалтовский был полностью поглощен осуществлением разработанного им плана работ.

Жизнь на «Славе» шла обычным, хорошо налаженным порядком до наступления роковых и злополучных дней революции.

С началом бунта в Петрограде в феврале 1917 года командующий флотом вице-адмирал А.И. Непенин стал ежедневно собирать на «Кречет» для информации всех флагманов и командиров кораблей, зимовавших в Гельсингфорсе. По мере того как бунт усиливался и постепенно принимал угрожающей характер, эти собрания происходили все чаще и чаще.

2 марта наш командир, вернувшись после одного из заседаний на «Кречете», сообщил офицерам о том, что в этот же день на «Славу» будут доставлены финляндский генерал-губернатор, генерал Зейн, и председатель Финляндского сената Боровитинов с тою целью, чтобы уберечь их от возможных эксцессов на берегу со стороны враждебных элементов среди финнов. Капитан 1-го ранга П.М. Плен был единственным из командиров, выразившим готовность предоставить по предложению командующего флотом свой корабль для временного их жительства.

Вскоре после этого оба они прибыли на «Славу» в автомобиле, в сопровождении одного из офицеров Штаба флота, и были помещены в адмиральских каютах. Для охраны представителей верховной власти в Финляндии к их каютам приставили часового.

В пятницу 3 марта, рано утром, все командиры и флагманы были срочно вызваны на «Кречет».

Капитан 1-го ранга П.М. Плен, вернувшись оттуда на корабль, вызвал к себе всех офицеров и объявил им о том, что Государь Император отказался от Престола за Себя и за Наследника, и что великий князь Михаил Александрович дал согласие принять Верховную Власть.

Это неожиданное сообщение поразило и ошеломило офицеров. Мы чтили Государя Императора, были преданы ему, не видели достаточных оснований для его отказа от престола и почувствовали, что происходит что-то неладное и неблагоразумное. Скорбь сковала наши сердца и наполнила их тяжелым предчувствием ужасных бед и несчастий в будущем, которые постигнут Россию.