Владимир Шигин - Страсти по адмиралу Кетлинскому

Я совсем не хочу опорочить память адмирала Эссена и окружавших его многочисленных талантливых офицеров-балтийцев, однако будем объективны, что в целом и Балтийский, и Черноморский флоты имели приблизительно одинаковый уровень боевой подготовки, так как возглавлялись адмиралами и офицерами, имевшими одинаковый уровень боевого опыта и оперативного мышления. В чем-то и где-то опережали балтийцы, где-то, наоборот, первенствовали черноморцы, что вполне естественно в соревновании двух любых стратегических объединений. Однако принижать реальные успехи Черноморского флота в силу лишь того, что во главе Балтийского находились в то время любимцы нынешних российских историков Н.О. Эссен и А.В. Колчак, по меньшей мере непорядочно.

В книге своих воспоминаний «Флот» А.П. Лукин так описывает отношение черноморских офицеров к своему командующему адмиралу Эбергарду: «Двужильный старик — звали мы его. Высокообразованный моряк, с благородной душой и рыцарским сердцем, старый холостяк, лингвист и, как говорила молва, — женоненавистник Человек государственного ума и огромного опыта. Флот его любил и почитал. Все глубоко жалели, когда он ушел. С мостика корабля он попал прямо в кресло Государственного совета».

Неплохо лично относился к нему и император Николай, но непрекращающиеся доносы на старого адмирала и бесконечные интриги постепенно делали свое дело.

Что касается флаг-капитана по оперативной части командующего Черноморским флотом, то Кетлинский был известен не только политическими интригами, в которых его обвиняли политические противники, и в первую очередь представитель флота при Ставке контр-адмирал Бубнов. Сегодня историки говорят о Кетлинском не только как о любимце командующего, но и как о незаурядном оперативном работнике, главном разработчике той грамотной стратегии, которой придерживался Черноморский флот в 1914—1916 годы, которая вызвала весьма непонятное, на первый взгляд, неудовольствие Ставки и императора якобы отсутствием активности и наступательности. На самом деле все было как раз наоборот. Именно черноморцы, не гонясь за внешними эффектами, занимались титанической черновой работой, готовя флот после вступления в строй первых дредноутов к решительной борьбе за господство на Черном море, а затем и к грандиозной операции на Босфор, которая должна была ознаменоваться самой ожидаемой в России победой в мировой войне — окончательным решением в ее пользу «Константинопольского вопроса».

Сейчас историки более объективно высказываются по поводу деятельности и командующего Черноморским флотом адмирала Эбергарда и по поводу начальника оперативного отдела флота капитана 1-го ранга Кетлинского. Даже простое сравнение потерь в первый год войны говорит само за себя. Если Черноморский флот потерял всего лишь старый минный заградитель «Прут» и еще более старую канонерскую лодку «Донец» (которую, впрочем, вскоре подняли и ввели в строй), то Балтийский — новейшие корабли: минный заградитель «Енисей» и крейсер «Паллада».

Успехи в 1914 году между соперничавшими флотами были тоже почти равными: и те, и другие взорвали на своих минах по неприятельскому крейсеру. Впрочем, и противник у черноморцев был куда более грозный. Новейший линейный крейсер «Гебен» — это не старые крейсера, которые Германия держала на Балтике против России. Единственное, в чем превзошли балтийцы черноморцев, так это в организации боевых действий в первые часы войны. Если Эссен, не дожидаясь приказа свыше, на свой страх и риск начал ставить минные заграждения в Финском заливе, то Эбергард оказался не на высоте при первом набеге германско-турецких кораблей на черноморские порты. Впрочем, и здесь в большей мере виноват был не сам адмирал, а политики, которые до последнего часа уверяли его в возможности избежать войны на Черном море, да на наши порты на Балтике никто в первые дни войны не покушался. В остальном никаких фактических претензий у Ставки к Эбергарду не было, а блистательный бой главных сил Черноморского флота против «Гебена» у мыса Сарыч и сегодня считается классическим. Однако всего этого оказалось недостаточно, чтобы противостоять могущественной и амбициозной «партии балтийских младотурок».

Первая атака на командующего Черноморского флота адмирала Эбергарда началась еще весной 1916 года, когда без каких-либо объяснений был отправлен в отставку начальник штаба Черноморского флота высокопрофессиональный и опытный контр-адмирал К.А. Плансон (впоследствии он будет убит в 1921 году в Крыму). Эту атаку Эбергард с Кетлинским кое-как отбили, и на место Плансона был назначен вице-адмирал А.Г. Покровский — тоже весьма опытный и грамотный офицер-черноморец

В обозначившемся в 1916 году противостоянии адмирала Эбергарда и Ставки верховного главнокомандующего Кетлинский был весьма заметной фигурой, причем фигурой уже не просто известного военного специалиста, но и военно-морского деятеля, игравшего не последнюю роль в подковерной борьбе во флотских кулуарах. А борьба там шла нешуточная.

Ведущую роль в ней играла группа балтийских офицеров, группировавшихся под крылом командующего Балтийским флотом адмирала Эссена, в нее входили: Колчак, Непенин, Альтфатер, Рентгартен, Дудоров, Вердеревский и другие, получившие ироничное прозвище «младотурок» по аналогии с одноименной партией молодых офицеров-реформаторов в тогдашней Турции. Практически все представители этой группировки были активными участниками Русско-японской войны и порт-артурцами, что придавало им определенную популярность. Группировка «младотурок» являлась на тот момент самой могущественной. Она имела серьезные связи не столько в императорском дворце, сколько в Думе, среди представителей различных партий, от самых правых, монархических, до левых, революционных, а также среди масонов. Другая, несколько более слабая, группа офицеров собралась вокруг популярного морского министра Григоровича Недостатком этой «партии» была ее ориентация исключительно на царя. Еще одна военно-морская партия во главе с адмиралом Русиным и капитаном 1-го ранга Бубновым образовалась при Ставке Верховного главнокомандования. Эта «партия» имела серьезное влияние вначале на Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича, а потом на принявшего руководство военными действиями императора. Однако в силу своей малочисленности и отдаленности от столицы (Ставка находилась в Могилеве) больших политических связей не имела. И, наконец, еще одна военно-морская политическая «партия» образовалась вокруг командующего Черноморским флотом адмирала Эбергарда. Признанным лидером этой «черноморской партии» и был Кетлинский. Недостатками этой группировки являлись также отдаленность от столицы, неучастие большинства черноморских офицеров в Русско-японской войне и, как следствие этого, недостаток военного авторитета. Кроме этого, с началом мировой войны существенную роль стал играть и национальный вопрос, поэтому немецкое происхождение адмирала Эбергарга и польское Кетлинского не прибавляло им популярности. Что касается балтийского визави Эбергарда адмирала Эссена, то его немецкое происхождение компенсировалось в глазах политиков блестящим порт-артурским прошлым. Помимо этого, и министерская, и могилевская «партии» явно тяготели к «младотуркам», так как ее члены были бывшими балтийцами. Все это и предопределило полный разгром «черноморской оппозиции».