Александр Некрич - 1941 22 июня (Первое издание)

Возможно, что сейчас кому-то в это трудно поверить, но вопрос о горстке людей, сопротивляющихся сталинским тенденциям, неоднократно рассматривался на самом верху. Так, 27 января 1967 г. на заседании политбюро ЦК КПСС под председательством Брежнева обсуждалась докладная записка шефа КГБ В. Семичастного и Генерального прокурора СССР Р. Руденко.

Из докладной записки: «Действия участииков сборищ не носят случайного характера. Они в известной мере инспирируются и подогреваются теми, кто в обстановке возросшей политической активности масс и принимаемых партией мер по укреплению и расширению социалистической демократии, прикрываясь фальшивыми лозунгами борьбы с «последствиями культа личности» и за «истинную» демократию, встал на путь демагогии и по существу задался целью опорочить демократические завоевания советского строя.

К числу таких людей относятся: научный сотрудник Всесоюзного института научно-технической информации АН СССР А. Вольпин, сотрудник Института истории АН СССР П. Якир, рабочий Литературного музея А. Гинзбург и некоторые другие.

Неблаговидную роль в этом играют и политически двусмысленные выступления персонального пенсионера А. Снегова, писателей Э. Генри, Л. Чуковской, Б. Балтера, А. Костерина, историческое А. Некрича, Л. Петровского, а также беспринципность некоторых видных ученых и деятелей культуры, подписавших некоторые политически сомнительные документы.

В результате сложилась группа лиц в количестве 35-40 человек, которые осуществляют свою политически вредную деятельность путем изготовления и распространения антисоветской литературы, а также организации различного рода манифестаций и сборищ» [3].

Под «некоторыми видными учеными и деятелями культуры» имелись в виду А.Д. Сахаров, О.Н. Ефремов, В.П. Некрасов, И.Е. Тамм, М.М. Плисецкая и другие. Они подписали в числе 25 деятелей науки, искусства и литературы письмо на имя Брежнева, где выступали против возрождения сталинизма. Оно также быстро разошлось в «самиздате».

Но вернемся к книге Некрича. Как развивались события после дискуссии? Представление об этом дает публикуемый ниже документ:

«Комитет Государственной Секретно

Безопасности при Совете ЦК КПСС Министров СССР

2 марта 1967 г. № 469-С гор. Москва

В соответствии с поручением Комитет госбезопасности докладывает, что после обсуждения в Институте марксизма-ленинизма книги старшего научного сотрудника Института истории Академии наук СССР НЕКРИЧА A.M. «1941. 22 июня», состоявшегося 16 февраля 1966 года, в Москве, Ленинграде, Свердловске и Минске получила неофициальное распространение так называемая «Краткая запись» этого обсуждения.

Сличение «записи» с подлинной стенограммой показало, что составлена она тенденциозно, с провокационной целью бросить тень на деятельность партии и правительства в период, предшествующий началу Великой Отечественной войны, факты многих выступлений сознательно передернуты и искажены, преувеличены положительные оценки книги и совершенно опущены многочисленные принципиальные критические замечания. Искажения носят политически двусмысленный характер.

Как стало известно, «запись» вскоре после ее распространения попала за границу вначале в устном пересказе, а затем и в письменном виде. Автором ее, по имеющимся в Комитете госбезопасности предварительным данным, является научный сотрудник Музея В.И. Ленина, член КПСС ПЕТРОВСКИЙ Леонид Петрович.

С у четом широкого общения советских граждан с иностранцами розыск лица, передавшего «запись» за границу, затруднен. При этом не исключено, что это могло быть сделано лицами, далеко отстоящими от автора «записи» и не преследовавшими корыстных или политических целей.

В связи с тем, что на обсуждении книги НЕКРИЧА в Институте марксизма-ленинизма присутствовали в основном сотрудники Института истории Академии наук СССР, члены КПСС, – полагали бы целесообразным по факту изготовления «записи» тенденциозного содержания провести партийное расследование.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ КОМИТЕТАГОСБЕЗОПАСНОСТИ

В. СЕМИЧАСТНЫЙ» [4].

Началось оно с того, что меня вызвали в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС. Понимая, зачем меня вызывают и каковы будут последствия, я написал «открытое письмо», в котором на 9 страницах писал и о книге Некрича, и об опасности реставрации сталинизма в СССР. Естественно, что копия письма очень скоро оказалась на Лубянке. Результатом стало очередное донесение из КГБ в ЦК КПСС. Вот его текст:

«Комитет Государственной Безопасности при

Совете Министров СССР Особая папка

Совершенно секретно

24 июня 1967 г. ЦК КПСС

№ 1579-А

гор. Москва

Комитет госбезопасности направляет копию проекта «открытого письма» Л. ПЕТРОВСКОГО, научного сотрудника Центрального музея В.И. Ленина, адресованного в ЦК КПСС, старым большевикам, деятелям науки и литературы, редакциям газет и журналов, которое готовится им в связи с разбором его антипартийного поведения в КПК при ЦК КПСС.

Фактов распространения «письма» не зафиксировано. Документ получен негласным путем.

Представляется, что при рассмотрении дела ПЕТРОВСКОГО стоило бы решить вопрос и об освобождении его от работы в Музее В.И. Ленина.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ КОМИТЕТА ГОСБЕЗОПАСНОСТИ

АНДРОПОВ» [3].

Письмо датировано 24 июня 1967 г. Это был третий день работы на посту председателя КГБ нового шефа этого ведомства – Ю.В. Андропова и, возможно, его первая докладная в ЦК КПСС. Но удивительно не это. Если внимательно приглядеться, то на фотокопии документа, публикуемого в журнале, можно увидеть резолюцию «Ознакомить» и под ней подпись Брежнева, а затем членов политбюро и секретарей ЦК КПСС – Суслова, Косыгина, Кириленко, Шелепина, Пельше, Мазурова и др. А ведь речь-то шла всего лишь о рядовом сотруднике музея! Вот какое значение придавалось «идеологической диверсии», связанной с книгой Некрича.

Хорошо помню допросы, которые нам учинили в здании КПК при ЦК КПСС на Старой площади. Когда я в первый раз вошел в кабинет, то увидел несколько сдвинутых, покрытых зеленым сукном столов, стоящих буквой «Т». На столах сплошняком лежали зарубежные газеты и журналы. Да так плотно, что и коробок спичек не уместишь, Это были издания, опубликовавшие стенограмму обсуждения книги Некрича: западногерманские «Шпигель» и «Штерн», английская «Тайме», французский «Нувель обсерватор» и многие другие. Были и коммунистические (так называемые ревизионистские) – итальянская «Унита», югославская «Борба», чехословацкие и польские журналы.