Евгений Кринко - Горцы Северного Кавказа в Великой Отечественной войне 1941-1945. Проблемы истории, историографии и источниковедения

Переход к затяжной войне заставил германское руководство отказаться и от прежних планов ликвидации советской промышленности. Специальная директива Розенберга «Обязательное постановление о восстановлении промышленного хозяйства во вновь занятых восточных областях» от 23 января 1942 г. предусматривала восстановление и интенсивное использование предприятий тяжелой промышленности. Здесь же указывалось на необходимость продовольственного снабжения населения, работавшего «на немецкие военно-хозяйственные интересы» 790.

Одной из важнейших отраслей в экономике региона являлась нефтяная промышленность. Специальное постановление главнокомандующего германскими войсками на Кавказе 15 ноября 1942 г. требовало взять на учет все запасы нефти и нефтепродуктов (бензина, керосина, машинных масел, мазута, парафина, битума и др.). Их владельцам следовало до 1 января 1943 г. подать письменные заявления о своих запасах в немецкие военно-хозяйственные органы или комендатуры. В ином случае они подлежали конфискации. Выдача горючего и нефтепродуктов разрешалась только с ведома военно-хозяйственных органов, а бензина – по распоряжению полевых комендатур 791. Прибывшая вслед за немецкими войсками хозяйственная команда верховного военного управления «Викдо» занималась преимущественно захватом сырья и промышленных товаров на складах, предприятиях и других объектах 792.

Активное участие в эксплуатации природных ресурсов оккупированных областей приняли германские концерны. Приказ Геринга от 27 июля 1941 г. все управление сельскохозяйственным производством, металлургической, нефтяной, угледобывающей, текстильной и другими отраслями промышленности передал «специально организованным монопольным обществам» 793. Вопросами эксплуатации советских нефтяных месторождений занималась учрежденная 27 марта 1941 г. акционерная кампания «Континентальное нефтяное общество», подчинившая себе нефтяные кампании Франции, Бельгии и нефтепромыслы Румынии. Учредителями «Континентального нефтяного общества» стали «Дрезденер Банк», «Рейхскредитгезельшафт» и «Берлинер Гандельсгезельшафт», а представителем наблюдательного совета – имперский министр экономики В. Функ. На общество возлагалась задача стать представителем германской нефтяной промышленности. «Континентальное нефтяное общество» получило в захваченных областях СССР монопольное право на разведку, добычу, переработку и сбыт нефти, природных газов и их производных, на сооружение и эксплуатацию всех необходимых подсобных и вспомогательных предприятий сроком на 99 лет. В его распоряжение передавались все сооружения и имущество, включая средства транспортировки нефти в оккупированных районах СССР 794. Для использования нефтяных источников Кавказа была основана его дочерняя кампания «Восточное нефтяное общество» с капиталом в 100 тысяч рейхсмарок 795.

Задача возобновления добычи нефти на Кавказе возлагалась на специально созданную экономическую инспекцию А, которую возглавил генерал-лейтенант Ниденфюр. Ему временно подчинялись экономические управления Ростова-на-Дону, Краснодара, Майкопа, Пятигорска и Нальчика. Вслед за немецкими войсками продвигалась отдельная техническая бригада по добыче нефти (К) в составе трех батальонов под командованием генерал-лейтенанта Хомбурга 796. Однако попытки восстановить добычу майкопской нефти не привели к успеху. Главными причинами этого оказались саботаж рабочих и действия партизан. После изучения состояния нефтепромыслов в районе Майкопа немецкие специалисты пришли к выводу, что «было бы целесообразным использовать подготовленное для Кавказа оборудование в Румынии или в районе Вены, чем в Майкопе» 797. Лишь ценой огромных усилий оккупантам удалось добыть на Хадыженских и Ильских промыслах около 10 тыс. т нефти, или 0,45 % от годовой добычи в 1940 г. 798Однако и эту нефть большей частью уничтожили партизаны, а ее остатки так и не были переработаны.

При министерстве по делам оккупированных восточных территорий возникло специальное «Общество обеспечения немецких капиталовложений» с задачей оказания помощи предприятиям, пострадавшим от разрушений. Уже к августу 1942 г. оно поставило на оккупированную советскую территорию промышленное оборудование на общую сумму в 45 млн рейхсмарок 799. В Майкопе немецкое командование восстановило дубзавод и винокуренный завод 800. Но часть восстановленных предприятий перешла на изготовление продукции, требовавшей менее высокой квалификации работников. Так, Майкопский комбинат «Лесомебель», выпускавший до войны гнутую мебель, стал изготавливать гробы и кресты для немецких солдат.

Оккупационные власти заявили о своем покровительстве частному предпринимательству. Обычно хозяйственные инициативы не встречали серьезных административных препятствий, особенно если предприниматель выражал желание выполнять заказы частей вермахта. Всем лицам и организациям, желавшим открыть «разного рода торгово-промышленные заведения, мастерские, магазины, ларьки, киоски, а также кустарям-ремесленникам разных специальностей» следовало зарегистрироваться и приобрести патент или регистрационное удостоверение в финансово-налоговом отделе управы. В ином случае их ожидало наказание в виде штрафа с последующим приобретением патента 801.

Оккупанты рассчитывали, что кустарная промышленность не только обеспечит выполнение военных заказов, но и насытит местный рынок товарами широкого потребления, что позволило бы частично удовлетворить спрос на предметы повседневного обихода и стимулировать сельскохозяйственное производство. Эти надежды не оправдались. Тем не менее многие жители, особенно рабочие и служащие, не видевшие других возможностей для приобретения средств существования, стали заниматься кустарными ремеслами: пошивом одежды и обуви, выпечкой хлеба и т. п. Появились и частные магазины, в которых торговали, главным образом, шляпами, пуговицами и косметикой.

В качестве основных платежных средств на оккупированной территории Северного Кавказа использовались оккупационные марки и советские рубли: 1 оккупационная марка приравнивалась к 10 руб. С восстановлением хозяйственной деятельности между предприятиями и учреждениями вводилась безналичная форма расчетов, а деньги сдавались в городские банки или районные кассы.

Пытались оккупационные власти регулировать и ценообразование. Однако рыночные цены на продукты и предметы первой необходимости намного превосходили установленные властями цены. Отсутствие необходимых товаров в торговой сети, инфляция и реквизиции привели к широкой спекуляции, развитию натурального хозяйства и прямого обмена в условиях низких денежных заработков и катастрофического положения с продовольствием. Главными предметами обмена выступали одежда и обувь, которые горожане обменивали сельским жителям на продукты питания. Оккупанты категорически запрещали меновую торговлю, в целях «изжития спекуляции», угрожая нарушителям конфискацией имущества и штрафами, а впоследствии стали ограничивать и рыночную торговлю в целом. Однако подобные запреты не всегда оказывались действенными. Сами солдаты вермахта порой участвовали в натуральном обмене.