Николай Гродеков - Хивинский поход 1873 года. Действия кавказских отрядов

«У колодцев я пробыл до 5 часов вечера. В это время я выступил и целую ночь был в движении. Во все время моего следования я находился в арьергарде, а субалтерн-офицер мой с двумя проводниками в авангарде. Лишь только поднялось солнце, я увидел высоты Камысты; в то же время увидели их и солдаты и, как будто сговорясь, крикнули в один голос: „ваше благородие, Камысты видны!“ В ответ на это я им сказал: „теперь, братцы, мы на родине, в Биш-акты отдохнем и поедим вдоволь“. Мне на это крикнули: „борща ваше благородие, с солониной и по два фунта сухарей“! Я ответил: „больше дам, братцы“. Тут пошел в роте говор. Наконец, в 8 часов утра, 22 числа, у Камысты, при роте не было уже ни одного сухаря и люди подкрепили свои силы надеждой в Биш-акты поесть борща с солониной. Не видя 24 года своей родины, едва ли я мог так обрадоваться ей как обрадовался Камыстам. Я совершенно был покоен душой и с 9 часов утра спал до 3 пополудни; я знал хорошо что часть моя спасена. Люди шли неутомимо в течение четырех суток и сделали 185 верст. Это было сверх моих ожиданий. Я командую 12-й ротой шесть лет, но не настолько был уверен в ней; хотя и знал, что рота расположена ко мне, но боялся за силы людей. В 3 1/2 часа пополудни я вы ступил из Камысты. Люди шли торопливо, стараясь как можно скорее достигнуть Биш-акты. Чрез четыре часа мы были у ворот этого укрепления. Не доходя его версты полторы, я построил роту, душевно благодарил ее за поход и объявил ей, что так как мы совершили геройское отступление, то нужно придти в крепость героями, а потому — запевало вперед, песенники на правый фланг, начинай. И вот, как теперь слышу, начали петь: „слава русскому солдату с командиром молодцом“. Но песенники пели настолько громко, что в 15 шагах едва ли можно было что услышать; за то барабан был натянут и сильно гремел. И вот мы с этой церемонией вступили в Биш-акты, где находились две роты: одна апшеронского полка, 8-я, а другая ширванского полка, 2-я. Первая предложила моей роте ужин, а вторая угостила водкой Я получил под квитанцию несколько мешков сухарей и круп и на ужин выдал по полуфунту. Люди же, выпивши после усталости по пол чарке водки и поевши давно невиданной ими горячей пищи, уснули по обыкновению на открытом воздухе мертвым сном. На другой день, часов в семь, пришел ко мне с докладом фельдфебель и отрапортовал, что в роте все обстоит благополучно, больных не имеется, но люди просят сухарей. Так как сухари находились около моей палатки, я приказал сейчас же раздать в присутствии моем на завтрак каждому по полуфунту; затем на обед, на полдник и на ужин было выдано по столько же. Такая выдача по четыре раза в день малыми приемами производилась мною три дня т. е. до тех пор, пока я не увидел, что люди пришли в себя и едят уже без жадности».

30 мая рота эта была передвинута в Киндерли, при чем во время этого движения один человек умер.

Между тем командующий войсками Дагестанской области был, можно сказать, поглощен мыслью о доставке довольствия для отряда в пределы ханства; но средств для этого недоставало. Наконец, с возвращением красноводского отряда представилась возможность усилить перевозочные средства опорных пунктов мангишлакского отряда 800 верблюдами, которых предполагалось перевезти из Красноводска в Киндерли в два рейса. На первых 400 верблюдах князь Меликов предполагал отправить продовольственные припасы в Биш-акты, а оттуда в Ильтедже, и затем они должны были быть заняты перевозкою довольствия исключительно от Биш-акты до Ильтедже; вторая же партия 400 верблюдов и колесный транспорт предназначались для перевозки довольствия между Киндерли и Биш-акты. Но не успели перевезти в Киндерли и 300 верблюдов, как получено было от Ломакина из-под города Китая известие о том, что мангишлакский отряд не нуждается в доставке довольствия в пределы ханства и что кавказское начальство должно озаботиться лишь об обеспечении кавказских войск довольствием на обратном пути из ханства к Каспийскому морю. Вследствие этого дальнейшая доставка верблюдов из Красноводска в Киндерли была приостановлена, также как не было надобности на опорных пунктах того значительного числа войск, которое там находилось. Таким образом в июле были спущены на западный берег Каспийского моря: сборные роты Апшеронского и Самурского полков, 12-я р. Апшеронского п., два орудия и сотня Владикавказского п., а в начале августа и 8-я рота Апшеронского полка.

Движение соединенных отрядов к городу Ходжейли. — Занятие этого города. — Движение к Мангыту и дело 20 мая. — Встреча с неприятелем 22 мая под Янги-ябом. — Движение к Кош-купыру.

Отряд генерала Веревкина, выступивший из Оренбурга и Орска в половине февраля месяца, собрался в Эмбенском посту в начале марта, отрядные же тяжести были доставлены туда лишь к концу марта.

26 марта, когда еще стоял глубокий снег, началось выступление отряда из Эмбенского поста. Более месяца продолжался поход по Устюрту. Наконец 3 мая отряд подошел к хивинскому укреплению Джан-кала на мысе Ургу в составе: 1-го (4 роты) и 2-го (5 рот) оренбургских линейных батальонов, 1, 2 и 3 уральских, 1, 2, 3 и 6 оренбургских сотен, 2-й конной батареи оренбургского казачьего войска (6 орудий), двух пеших подвижных орудия, ракетной команды и парков: инженерного и артиллерийского; в последнем находились 4 полупудовые мортиры. Всего 9 рот, 7 сотен казаков, 12 орудий и 6 ракетных станков — 3,160 человек.

Согласно общего плана действий всех отрядов в хивинской экспедиции, оренбургский отряд должен был от Ургу направиться по западному берегу Айбугирского залива, в об ход его, на соединение с мангишлакским отрядом, для действий чрез Куня-ургенч на Хиву. Такое направление действий этим отрядам предположено было дать потому, что переправа чрез Айбугирский залив признавалась невозможною и действия в дельте Аму, вследствие болотистой местности казались крайне затруднительными. Между тем слухи о том, что Айбугирский залив высох, подтвердились, и по собранным на Ургу сведениям обнаружилось, что дельта Аму представляет непроходимую для войск местность только в период разлития вод этой реки, в июне и июле

Таким образом движение чрез Айбугир на Кунград будучи возможным, становилось в тоже время и необходимым, по следующим соображениям: 1) так как хивинские ополчения собирались около Кунграда, то для обеспечения своих сообщений, которые, при движении на Куня-ургенч, могли быть прерваны из дельты, занятие страны до Кунграда было полезно; 2) двигаясь от Джан-кала на Кунград. войска входили в культурную часть ханства, тогда как, направляясь на Куня-ургенч, они должны были подвергнуться новым трудам и лишениям, связанным с движением по пустыне, и 3) с занятием Кунграда оренбургский отряд входил в связь с Аральской флотилией, стоявшей в устье Аму и следование которой вверх по реке он мог облегчить разрушением заграждений, устроенных хивинским правительством около Кунграда.