Борис Галенин - Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

Жаль, не в упор. Одним будущим натовцем было бы меньше.

Высота 203

В Ангра-Пекене никаких сведений о ходе войны получить не удалось. Старые английские газеты, обнаруженные в маленьком немецком поселке, содержали сведения трехмесячной давности.

3 декабря из Капштадта пришел почтовый пароход. В одной из местных английских газет о русско-японской войне была маленькая заметка: «После долгих и упорных штурмов японцы овладели под Артуром высотой 203, которую русские называют “Vysokaia”.

Сердце капитана 2-го ранга Семенова упало: он понял, что артурской эскадре конец:

«— Высокая? Это где же? — спрашивали меня в кают-компании.

— Это на северо-западном углу нашего сухопутного фронта… — отвечал я, не вдаваясь в подробности.

— Высокая? Это — что же? — спросил адмирал каким-то странным тоном, пытливо заглядывая мне в глаза.

— Это, может быть, конец крепости, и во всяком случае — конец эскадре. С нее — все рейды и порт как на ладони…»

Русско-германские симпатии не вчера родились

«4 декабря в 9 часов 30 минут утра, погрузившись углем “по уши”, покинули гостеприимную “майорскую” бухту с тем, чтобы, никуда не заходя, добраться до Мадагаскара».

Майорское гостеприимство не было случайным. Русско-германские симпатии не вчера родились. Создатель германского флота Открытого моря гросс-адмирал Альфред фон Тирпиц с определенной ностальгией вспоминает в своих мемуарах о славных временах, когда «германский и русский флот чувствовали себя почти братьями по оружию» {175} . А длились эти времена почти до конца XIX века, пока не началось гибельное для России сближение с масонско-республиканской Францией. Но взаимные симпатии еще оставались. Приведем маленький, но характерный факт.

Адмирал Генрих Фаддеевич Цывинский рассказывает в своих воспоминаниях, как ему довелось быть с учебным судном Тихоокеанской эскадры — клипером «Крейсер» — в Шанхае, когда там открыли памятник германской канонерке «litis», одной из участниц штурма фортов Таку, незадолго до этого погибшей в тайфуне.

Церемонию открытия возглавил младший брат императора Вильгельма II принц Генрих Прусский, командующий в то время Восточно-Азиатскими крейсерскими силами Германской империи. Был парад, в котором кроме немецких приняли участие моряки всех эскадр, корабли которых находились в это время в Шанхае: американцы, японцы, итальянцы, англичане и русские.

«Принц принимал парад, отдавая честь по-военному, а нашему взводу крикнул по-русски:

— Спасибо, ребята» {176} . [186]

Слова принца Генриха не были настроением минуты. Дочь Петра Аркадьевича Столыпина Мария Петровна Бок, жена знакомого нам героя Порт-Артура лейтенанта Бориса Ивановича Бока, в 1908–1910 годах морского агента в Германии и Голландии, на всю жизнь запомнила разговор, свидетельницей которого ей довелось стать во время визита отряда русских кораблей в Киль весной 1909 года. Принц Генрих был уже к этому времени гросс-адмиралом и командовал действующими силами боевого флота.

Начало визита было тревожным, поскольку враги двух империй уже тогда пытались спровоцировать между нами войну, воспользовавшись так называемым Боснийским кризисом. В тот раз война была предотвращена во многом благодаря усилиям Столыпина, считавшего безумием для России вести какую-либо войну, «пока не уничтожены злейшие — внутренние — враги величия России…

Пока же они существуют, они никогда не упустят ни одного удобного случая для уничтожения величия нашей Родины. А чем же еще могут быть созданы более благоприятные усилия для смуты, чем войной?»

«Итак, после прихода наших кораблей атмосфера сразу разрядилась, и на следующий день натянутые отношения сменились самыми теплыми и дружественными. Наступили оживленные, веселые дни, заполненные приглашениями и приемами и у принца Генриха, и на “Славе”, и на “Цесаревиче”, и на “Богатыре”.

На военном корабле каждое торжество носит совсем особенный отпечаток. Подвозящие вас к кораблю катера с молодцеватыми матросами, нарядные, веселые офицеры, помещения, так мало похожие на то, к чему мы привыкли на суше, подтянутость, блестящая чистота и элегантность всего окружающего — все это вместе взятое создает приподнятое настроение, при котором люди быстро знакомятся и как-то искренне относятся друг к другу.

Помню, как во время посещения принцем Генрихом и принцессой нашего броненосца “Цесаревич” принц долго и оживленно за бокалом шампанского в адмиральском помещении говорил с адмиралом Литвиновым, который слушал его с очень довольным выражением, и до нас донеслись слова:

— Каковы бы ни были отношения между Россией и Германией, я всегда оста-нусь верным другом вашего Царя, и он всегда найдет во мне поддержку. Я вас прошу по приходе в Россию доложить эти мои слова Государю Императору» {177} .

Мария Петровна также свидетельствует, что почти до конца первого десятилетия XX века в Берлине сохранялся старый обычай, когда сменившийся у Бранденбургских ворот караул, проходя перед нашим посольством, играл русский гимн. Причем это не было указанием сверху.

И такие примеры можно легко умножить.

Гаральд Карлович Граф, участник Цусимы, старший офицер знаменитого «Новика» в Первую мировую войну, в 1930-х годах являлся начальником Канцелярии Великого Князя Кирилла Владимировича. Как таковому ему неоднократно доводилось общаться с бывшим кайзером. В своих воспоминаниях Г.К. Граф свидетельствует, что до конца жизни Вильгельм II очень сожалел, что в Мировую войну Германия и Россия были не на одной стороне {178} .

Не лишне добавить, что в те же 1930-е годы именно в Германии германским писателем был создан монументальный литературный памятник 2-й эскадре и ее вождю — «Цусима» Франка Тисса.

Учитывая характеры отдельных людей и целых народов, невольно в очередной раз приходишь к мысли, что естественнее и полезнее для России были бы наши действия в союзе с Японией и Германией против всех остальных. Кроме, конечно, Султана Марокко и князя Николая Черногорского — “единственного верного союзника и друга России» по известному тосту Александра III.

Шторм

Между тем надвигался шторм. Броненосцы зарывались носами в крупную зыбь, высота которой достигала 6 метров. Огромные волны зыби накатывались на «Суворов». Броненосец не успевал взбираться на волну, и огромные массы воды обрушивались ему на палубу. Другим было не легче.

Николин день

6 декабря — Николин день. Слева по борту проплыла в дымке Столовая гора — приближался мыс Доброй Надежды. На эскадре служили обедню, был молебен. Эскадра салютовала своему Святому покровителю. Залпы салюта слышали в Капштадте. Английские газеты по этому случаю писали, что эскадра подверглась нападению и вела бой.