Борис Галенин - Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

«Мы были милях в 15 от Артура, “Петропавловск” склонился влево, в сторону Артура, по нашему траверзу стоял на месте японский броненосный крейсер, и вся корма его заволоклась белым дымом — очевидно, на нем пожар. К нему спешат на помощь два бронепалубных крейсера.

Я указал на пылающий крейсер командиру и старшему артиллерийскому офицеру, командир, видя, что адмирал уходит в сторону, по собственной инициативе положил лево на борт, вышел из линии, чтобы добить неприятеля.

Тотчас на “Петропавловске” взвился сигнал: «“Полтаве” вступить в свое место», мы все еще идем к пылающему крейсеру, неужели его не видит адмирал, но вторичный сигнал вступить в свое место заставляет “Полтаву”, дав залп правым бортом по неприятелю, оставить свою попытку добить врага.

Мы вступили в кильватер “Петропавловску”, неприятель уже оправился, его взяли на буксир и повели на S. Впоследствии оказалось, что это был броненосный крейсер “Ивате”. Он не ушел бы из наших рук 27 января.

Японцы, очевидно, получили большие повреждения, крутой поворот Того на S ясно показал, что у них не ладно. И нам следовало бы идти за ними, добивать, пользоваться своим первым успехом».

Вся слава 27 января ложится на нашу эскадру

«За этот бой мы получили один 12-дм снаряд в кормовую башню, выбоины были небольшие… убитых и раненых на “Полтаве” не было.

В общем потери на эскадре были самые ничтожные, повреждения судов незначительные, японцы же, по донесению Того, видимо очень осторожному, понесли значительно большие потери в личном составе, а корабли их были порядком избиты…Вся слава 27 января ложится на нашу эскадру».

Песком с опилками…

«Приписать наши успехи участию в бою крепостных батарей нет никаких оснований.

Во-первых, 27 января стреляли только 3 батареи, и только батарея Электрического утеса могла принести своими 10-дм пушками какой-нибудь вред неприятелю. Но дистанция, на которой держался Того, была очень велика, а самое главное — Электрический утес стрелял бронебойными сплошными снарядами и практическими, досыпанными песком, с начальной скоростью 2000 футов.

Мог ли он такими снарядами нанести какой-либо вред сплошь забронированным японцам? Конечно, нет…»

То, что успех боя 27 января принадлежит эскадре, а не крепостным батареям, что враг был побит и бежал, подтверждает в своих записках и старший артофицер броненосца «Севастополь», а с 10 апреля — старший артофицер «Пересвета» лейтенант Василий Нилович Черкасов {117} 117 Черкасов В.Н. Записки артиллерийского офицера броненосца «Пересвет». СПб., 2000. Подробности аргументации опускаем. См. также: Русско-японская война 1904–1905 гг. Работа Ист. комиссии… Книга 1. СПб., 1912. С. 269–272. :

«Еще интересен факт, неоспоримый, что в крепостной артиллерии, кроме чугунных гранат и сегментных снарядов или шрапнелей, для стрельбы по броненосным судам есть еще бронебойные снаряды (фугасных вовсе нет), но эти снаряды не начинены пироксилином или порохом, как во флоте, а набиваются песком с опилками, как наши учебные снаряды… Во всяком случае в бою 27 января употреблялись бронебойные насыпанные пескомили же чугунные… Поэтому особенно неприятно теперь, что единственный удачный морской бой, который, если бы Начальник эскадры не был связан приказанием с берега, мог бы кончиться победой, перед Государем, всей Россией и всем миром отнят от флота и передан крепости, которую за этот бой, в сущности, следовало бы освистать, а не восхвалять» [119] На самом деле Лутонин и Черкасов несправедливы к адмиралу Алексееву. Всего им было отправлено пять телеграмм, посвященных бою 27 января. Первая уже 27 января в 11:55: «Сего числа японская эскадра в составе пятнадцати броненосцев и крейсеров начала бомбардировку Порт-Артура. Крепость отвечает. Эскадра снялась с якоря для принятия участия в бое». Подробности об участии в бою крепости содержатся во второй, т.к. сам Наместник был в бою на батарее и еще не имел сведений с эскадры. Остальные телеграммы, в том числе о представлении к наградам за бой, относятся в основном к действиям эскадры. Какое отражение получило все это в средствах массовой информации — иной вопрос. Помимо сказанного, у Наместника могли быть еще достаточно важные соображения для некоторого преувеличения роли крепостной артиллерии в бою. Чуть дальше укажем на них. .

Невольно приходит в сравнение Цусима…

Продолжает капитан Лутонин:

«Первый бой нам дал драгоценные указания: с японцами надо драться на контргалсах, расстояние должно быть не больше, чем около 20 кабельтовых, наши снаряды отлично на такой дистанции пробивают их броню и добираются до жизненных частей.

Японские же снаряды что на 80, что на 20 кабельтовых действуют одинаково, рвутся при первом прикосновении к обшивке и разрушают 1 1/ 2-дюймовые листы, а где встретят толщину в 2 дюйма, там они бессильны. Когда мы пошли на сближение, то попадание в нас сразу же прекратилось.

Урок 27 января для нас в следующем бою 28 июля пропал даром, то же было и при Цусиме. Кто же виноват в этом?

Что было бы, если бы адмирал Старк стал преследовать Того и добил бы “Ивате”, ведь тогда победа явно была бы на нашей стороне и японцы сразу же получили бы тяжелый удар.

Ведь 27 января против шести первоклассных японских броненосцев, против пяти первоклассных броненосных крейсеров и пяти бронепалубных дрались всего пять наших слабых броненосцев и один броненосный крейсер “Баян…

Весь успех боя 27-го выпал на долю пяти броненосцев и крейсера “Баян”.

Невольно приходит в сравнение Цусима и соотношение сил противника 27 января 1904 года и 14 мая 1905 года. Какая разница! Не снаряды, не плохие корабли виноваты — 27 января снаряды были те же, корабли еще хуже, гораздо слабее, зато люди были другие.

Первая эскадра умела стрелять».

Распоряжения адмирала Старка были своевременны и разумны

Ну насчет того, что 1-я эскадра вообще, а «Полтава» в частности, стрелять умела, мы уже от Сергея Ивановича слышали, и в целом возразить нечего. Особую прелесть тому, что «Полтава» и иные наши броненосцы стреляли в памятное утро 27 января явно лучше броненосных отрядов Того, придает следующий факт. Дело в том, что, по словам самого Лутонина, в декабре 1903 года «с “Полтавы” списали и уволили в запас 3/ 4ее комендоров, заменив их новичками, которым и пришлось драться с японцами…

Кроме комендоров, конечно, ушло в запас много других специалистов, и вот впоследствии оказалось, что нам был дан только месяц, чтобы подготовить корабль к эскадренному бою» [120] Всего в последние месяцы 1903 года с эскадры в запас было уволено до 1500 матросов-специалистов, выслуживших свой срок. Риторический вопрос Петербургу: глупость или измена? .