Борис Галенин - Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

В Маньчжурской же армии секретность, как пишет генерал Ф.П. Рерберг в своей известной книге, не только не соблюдалась, но предпринимались, казалось, все мыслимые усилия для лучшей информации врага о наших планах. Так, например, «первое приказание генерала Куропаткина о предстоящем “внезапном” наступлении II Армии против левого крыла Японцев (под Сандепу. — Б.Г.) было дано вечером 25-го Ноября. То есть за 47 суток до его действительного производства!»

А за месяц до наступления в штабе Главнокомандующего был издан литографированный текст «секретного Протокола» об этом наступлении и разослан везде — вплоть до тыловых частей. Но в случае с генералом Куропаткиным нельзя, разумеется, говорить о недопонимании им необходимости соблюдения режима секретности. Куропаткин был образованнейшим и талантливейшим генералом. Знал, что делал и для чего.

Наблюдалось у нас и другое любопытное явление. От своих секреты прятали весьма хорошо. С этой оборотной стороной соблюдения режима секретности в наших высших руководящих кругах мы тоже столкнемся — уже на 2-й эскадре.

А вот японцы секретность соблюдали весьма тщательно. Это мы тоже увидим, убедимся.

Незамечаемые победы

Возвращаясь теперь к рассмотренным боям нашего Тихоокеанского флота с Соединенным флотом империи Ниппон 27 января, 28 июля и 1 августа 1904 года [124] Бой крейсера «Варяг» и канлодки «Кореец» того же 27 января у Чемульпо, также не ставший триумфом тактического мастерства контр-адмирала Уриу Сотокичи, мы в данном рассмотрении временно выводим за скобки, поскольку здесь речь идет о боях все же эскадренных. , мы неизбежно приходим к поразительному выводу: во всех этих боях класс русского военно-морского искусства, по крайней мере, не уступал японскому, а скорее превышал.

А в результате катастрофа. Почему?

Единственный действительно крупный успех японского флота — организация и проведение диверсионной операции с непосредственным участием боевых отрядов Соединенного флота, в результате которой погиб адмирал Макаров со своим штабом. Но успех этот, согласитесь, к искусству вождения эскадр прямого отношения не имеет.

Также очевидно, что не уступал во всех этих боях русский уровень подготовки личного состава флота. Особенно русских комендоров.

Так что же выходит? Сплошные наши победы, явные или потенциальные, а в результате катастрофа? Да, катастрофа. Но чтобы хотя бы сто лет спустя выявить ее истинные причины, надо раз навсегда исключить из их числа якобы низкий уровень подготовки нашего личного состава и тактического мастерства русских флагманов. Хотя, несомненно, были приложены титанические усилия для понижения обоих этих уровней.

Удивительно, что мнение о неподготовленных матросах и никуда не годных флагманах (своевременно погибший Макаров — исключение) возникло отнюдь не только в кабинетах и салонах Петербурга, что было бы, в общем, естественно. Нет. Первыми адептами этой укоренившейся по сей день точки зрения стали герои Порт-Артура, а потом и Цусимы.

Тот же капитан Лутонин, не раз и не два любивший повторить, как умела стрелять 1-я эскадра, заканчивает свои заметки выводом, прямо противоречащим большинству его предыдущих слов о той же стрельбе эскадры:

«Виновником наших поражений были мы сами. Не наши корабли, не бронебойные снаряды привели нас к Цусиме — нет. Мы не готовились к бою, мы не учились. Торжественно мы совершали переходы из Кронштадта на Восток, грузили уголь, освежались, красились, строили какие-то ящики для фуражек, сапог, чистили медь и железо, но мы не стреляли».

Так все же умела или не умела стрелять 1-я эскадра, кавторанг Лутонин?

Разбирая эти и подобные отдающие шизофренией мнения капитанов и адмиралов русского флота, прошедших войну в Порт-Артуре, невольно начинаешь думать об эпидемии какой-то душевной болезни, охватившей лучшую часть нашего морского офицерства. С одной стороны, говорят о том, что личный состав дал победу, но начальство помешало, и тут же — что личный состав был от сохи и воевать не умел. В лучшем случае героически умирать. Ну в этом-то нас и наши самые заклятые друзья по сей день поддержат: героически, героически, только вымирайте поскорее!

Ведь и 1-я эскадра погибла лишь по причине той самой шизофренической нерешительности своих оставшихся — храбрых! — флагманов, а никак не по гениальности командующего Соединенным флотом.

Истина, прежде всего, в том…

Исключив столетние навязываемые нам штампы, мы сможем обнаружить истинные причины постигших наш флот, нашу армию и нашу Родину катастроф.

Истина же, прежде всего, в том, что все еще православные русский матрос и солдат и в значительной степени православный, а значит преданный Царю и Отечеству, русский офицер всегда при сколько-нибудь сравнимом вооружении и соотношении сил побеждали японскую армию и флот, как и любого иного врага, пока не вмешивалась своя родная «пятая колонна» [125] Термин «пятая колонна» ввел в исторический обиход генерал франкистской армии Эмилио Мола. При наступлении на Мадрид в 1936 году он заявил по радио, что, кроме 4 войсковых колонн, у него есть 5-я колонна в самом Мадриде, которая в решающий момент ударит с тыла. Термин вошел во всеобщий обиход после одноименной пьесы Хемингуэя. В переносном смысле — любые тайные агенты врага: от шпионов, провокаторов и террористов до агентов влияния. Примеры февраля 1917-го и августа 1991-го показывают, что в роли «пятой колонны» в государстве иногда выступают достаточно широкие массы населения. С достаточно печальными для большинства последствиями. .

О силе и влиянии этой колонны можно судить по тому, что, как мы теперь с очевидностью убедились, «самостоятельные и ответственные» командующие армией и флотом в русско-японскую войну — генерал Куропаткин и адмирал Скрыдлов — были ставленниками этой «пятой колонны», не будем даже употреблять термины «масонство, либерализм» и т.п.

Очевидный же защитник Престола-Отечества среди высшего Командования — адмирал Евгений Иванович Алексеев, был этой колонной и ее представителями дезавуирован и был вынужден оставить свой пост. Та же участь постигла генералов Гриппенберга и Штакельберга, пытавшихся вопреки Куропаткину начать выигрывать проигрываемую тем войну.

Здесь разоблачать нечего, все ясно!

Надеюсь, читателю понятно, кто мог быть выдвинут на высшие командные должности в войну грядущую — Первую мировую, и почему командующие фронтами, генерал-адъютанты Его Императорского Величества, дружно предложили Своему Верховному Вождю отречься от престола в самом преддверии скорой победы. Творцом которой был именно Верховный Главнокомандующий русскими армией и флотом. Успехи оставшихся без его руководства наших высокодаровитых и самоуверенных военспецов ясно показывают этот упрямый факт всем, желающим видеть реальность.