Сергей Ченнык - Вторжение

Непосредственное место высадки прикрывалось двумя большими соляными озерами — Камышлы и Кичик-бель, это обеспечивало дополнительную безопасность десантных сил, что было немаловажно при непредсказуемости и неясности возможных ответных действий русского главнокомандующего. Кроме того, дно у устья Качи изобиловало множеством подводных камней «…далеко вне 30-футовой (9,1 м) горизонтали, в расстоянии до 774-саженной (1544,7 м) от береговой черты; местами к югу от Лукулла до Маргопуло камни лежат сплошными грядами…». {789}

Но наиболее значительным аргументом было удаление места высадки в Каламитском заливе от позиций русских войск, позволявшее, по мнению союзного командования, успеть высадить основные силы армии и закрепиться на побережье, прежде чем князь Меншиков сможет перебросить туда свои войска. Местность была идеальной для десантирования. И дело даже не в пологом берегу, обеспечивавшем обзор до линии горизонта. Идеальным было «бутылочное горло» — проход между двумя соляными озерами. Эти водные препятствия естественным образом прикрывали основные силы десанта. А если первые роты союзников занимали возвышенности справа и слева от озер, то в случае, если русские опоздают с подходом к побережью, у них уже не будет ни малейшего шанса сбросить англичан и французов в море. {790}

С определенной долей уверенности можно предположить, что уступчивости маршала Сент-Арно способствовала не только обострившаяся болезнь, но и знание того, что еще в 1840 году во время обострившихся отношений России и Франции из-за Ункяр-Искелесийского договора [174]«…Генерал Гильемино, французский посланник в Константинополе, поручил исследовать еще в то время вопрос о возможности высадки в Крыму и указал на Евпаторию как на один из наиболее благоприятных для нее пунктов». {791}

В то же время, будучи опытными моряками, союзные адмиралы понимали, что длительное использование Евпатории как главной базы союзных войск сопряжено с неминуемыми проблемами, вызванными гидрографическими особенностями города. Рейд Евпатории хотя и занимал всю Евпаторийскую бухту, был «…открыт для ветров от SO до WSW; SO-e и S-e ветры, даже свежие, не производят на рейде большого волнения, так как рейд отчасти прикрыт берегом, идущим от Евпатории к мысу Херсонес; штормовые же ветры от румбов между SSW и WSW разводят в нем громадную волну и суда, стоящие там на якоре, подвергаются большой опасности». {792} В будущем, как в случае затягивания войны, так и в случае быстрого военного успеха, союзникам нужно было искать более надежные порты или гавани. Кстати, еще задолго до высадки в Крыму было обращено внимание на Балаклаву, которой в перспективе было суждено стать главной базой английского контингента. Британские специалисты, поднаторевшие в колониальных операциях, вполне справедливо отмечали ее значение. По их мнению, владея Балаклавой с ее удобной корабельной стоянкой, можно было длительное время осуществлять осаду крепости, не испытывая проблем со снабжением и одновременно блокируя русский флот в севастопольских бухтах. {793}

Ранним утром 14 сентября 1854 г. эскадра союзников начала высадку основных сил на побережье Крыма в Каламитском заливе между Саками и Евпаторией. По мнению А.А. Керсновского, [175]«…это была крупнейшая из всех десантных операций истории, блестяще проведенная благодаря свойствам парового флота и почти полной неподготовленности русской стороны». {794} Если учесть, что это мнение человека, абсолютно не заподозренного в намерении как-то принизить авторитет русской армии и ее командования, то можно сделать вывод, что в организации защиты русского побережья была действительно допущена серьезная стратегическая ошибка. Уж если кто и должен был быть благодарен за нее Меншикову, который до высадки неприятеля у Евпатории «…и не думал о его (Севастополя) защите» {795} , так это союзное командование. Э. Тотлебен приводит по этому поводу высказывание одного из участников высадки, который считает, что успех состоявшегося предприятия был не более чем результатом цепи случайностей.

«Плавание флота и высадка без сомнения были подвержены таким случайностям, какие до того времени почти не встречались, в отношении к расстоянию, времени года и недостатку необходимейших сведений. По моему мнению, тот, кто допускает собраться вблизи такой грозе, ничего не предприняв для ее рассеивания в самом начале, ставит себя сам в невыгодное положение и признает себя бессильным в глазах туземцев». {796}

Появление вражеского флота и полное отсутствие видимых контрдействий со стороны русского командования сделали жизнь в Севастополе нервной и напряженной.

«Мы в Севастополе, конечно, волновались: что предпримет неприятель? — Сделает ли высадку, или войдет прямо с флотом на Севастопольский рейд. Началось общее движение: войска двигались за город, навстречу неприятелю…». {797}

В этот же день князь А.С. Меншиков отправил императору первое донесение, ознаменовавшее, что Крым стал непосредственным театром военных действий.

«Неприятельские флоты прибыли сегодня к Крымским берегам — и теперь в виду мыса Лукулла находится 106 судов. По этому числу нет сомнения, что везется на них десантная экспедиция, но место высадки положительно еще не обозначалось. Войска наши между тем сосредоточиваются в пространстве от Качи к Альме». {798}

Информация передавалась быстро прежде всего «…благодаря казачьим разъездам и семафорному (оптическому) телеграфу..». {799}

Докладывая императору о свершившемся факте высадки союзников на территории империи, но не зная точного места высадки, Меншиков непроизвольно подтвердил слова адмирала Дандаса адмиралу Лайонсу, сказанные им, когда войска уже готовились к посадке на десантные средства. Английские морские командиры пришли к мнению, что им удалось обмануть русских и противник на берегу Кламитского залива их не ждет. {800}

Понимая, что долго пребывать в состоянии неопределенности он не может и дальнейшие действия его находятся в прямой зависимости от действий союзников, князь направил в сторону Евпатории лейтенанта В. Стеценко, который долгое время был глазами и ушами главнокомандующего.

«Адмирал обратился ко мне со словами: “вы получите сейчас приказания от самого главнокомандующего”. Князь, увидев меня, сказал: “неприятельский флот показался, на нем есть войска, и нужно думать, что он везет десант; поезжайте туда, где будет неприятельский флот; возьмите эти конверты и извещайте меня о всем, что заметите, вкладывая записки в эти конверты”. На большой облатке конвертов напечатано было: по приказанию Главнокомандующего. С этою надписью известия передавались без задержки по летучей почте, учрежденной из казаков». {801}