Егор Щекотихин - Крупнейшее танковое сражение Великой Отечественной. Битва за Орел

Подводя итоги боевых действий танковой группы Баданова за эти два дня Бориловского сражения, следует отметить, что они весьма неутешительны, если не сказать больше — плачевны.

Задачи, поставленные Ставкой и командованием Брянского фронта, не были выполнены. Танкисты не прорвали оборону противника, второй рубеж не был преодолен. Бригады 11-го, 6-го гвардейского механизированного и 30-го танкового корпусов, ведя кровопролитные наступательные бои, остались, по существу, на прежних позициях. Попытки развить наступление в направлении Озерки, Ветловка, Вишневский успеха не имели.

Небольшой успех обозначился на правом фланге в секторе боевых действий 5-го танкового корпуса, когда его части к исходу 31 июля продвинулись на несколько километров вперед и закрепились на рубеже Красильниково — выс. 207,5 — северная окраина н.п. Мартыновский — выс. 215,2.

Именно в эти два дня все соединения танковой группы Баданова понесли самые значительные потери. По существу, некоторые из них остались без танков. К примеру, 244-я танковая бригада 30-го Уральского корпуса к исходу 31 июля имела боеспособными 4 танка. 243-я танковая бригада в этот день вела наступление, «имея в строю 9 танков», 197-я танковая бригада после боев 30 июля приводила себя в порядок. 30-я мотострелковая бригада имела потери в личном составе боевых частей и подразделений свыше 50 процентов.

В 41-й танковой бригаде из 5-го танкового корпуса в результате этих боев из шестидесяти танков осталось только семь.

Из воспоминаний Героя Советского Союза Василия Зайцева:

«Захват бригадой Борилова и прорыв второй полосы вражеской обороны грозили окружением всей орловской группировки немецких войск. Поэтому противник бросил на удержание рубежа обороны южнее Борилова (высота 221,2) помимо действующей здесь 253-й пехотной дивизии танковые части, вооруженные новейшими танками типа «тигр», самоходными артиллерийскими установками типа «фердинанд», артиллерийские противотанковые части. Силы стали неравными, и бригада нуждалась в немедленной поддержке. Командир бригады направил меня к командиру корпуса с поручением: доложить о создавшейся обстановке и просить оказать помощь. Мы рассчитывали, что нас сможет поддержать Челябинская танковая бригада, которая находилась в это время в Борилово. Но оказалось, что она составляла резерв командующего танковой армии и без его ведома командир корпуса не мог распоряжаться бригадой. Приказ наступать в направлении высоты 221,2 Челябинская бригада получила позже, когда наша бригада, понеся большие потери в людях и боевой технике, вынуждена была отойти на исходные позиции.

В штабе подводились итоги первых четырех дней боев. Исключительная храбрость воинов, их готовность не щадя жизни выполнять боевую задачу вызывали законное удовлетворение. Но к нему примешивалась боль от понесенных потерь. Казалось, что они слишком велики по сравнению с достигнутыми результатами. Многие офицеры командования и штаба бригады объясняли это тем, что бригаде пришлось вести бой на труднодоступной для техники лесистой и заболоченной местности, которая стала к тому же малопроходимой в результате дождей. Танкисты таранили оборону противника, преодолевая глубокие овраги, заболоченные низины, крутые берега рек, и нередко боевые машины буксовали или застревали в грязи, становясь хорошими мишенями для противотанковых средств врага.

Дали о себе знать, однако, и недостатки в управлении подразделениями на отдельных этапах боя, неполнота сведений о противнике, его опорных пунктах и узлах сопротивления, которыми располагал штаб бригады в начале наступления. Приходилось также учитывать, что для многих наших воинов это был первый бой, и тут, конечно, сказалось отсутствие опыта. Из всего этого следовало извлекать уроки, чтобы научиться воевать более уверенно. Об этом и шел полезный разговор у нас в штабе.

В течение 31 июля и 1 августа мы приводили в порядок подразделения, ремонтировали боевую технику, эвакуировали в тыл раненых. Из резерва корпуса поступило около двух танковых рот.Это дало возможность сформировать заново танковый батальон, командиром которого стал майор К.Н. Аверин, работавший до войны секретарем парткома Брянского паровозостроительного завода.

В укомплектование батальона боевой техникой внесли свой вклад воины технической службы, которые под руководством заместителя командира бригады по технической части подполковника Галкина, заместителя командира батальона по технической части Промогайченко восстановили и ввели в строй 14 танков».

Просматривая списки погибших советских воинов, прах которых покоится в братских могилах деревень и сел, густо расположенных на берегах рек Орс и Нутрь, я обратил внимание на то, что молодые ребята из числа танковых экипажей 1923—1925 годов рождения, особенно из танковых бригад 30-го Уральского корпуса, погибли в основном 30 и 31 июля 1943 года. Это были кульминационные дни сражения, когда буквально проламывалась немецкая неприступная стена из огня и металла.

Совершенно неслучайно по окончании сражения за Борилово — 31 июля, а затем в первый день августа действия танкистов группы Баданова стали предметом анализа сначала руководства Западного фронта, а затем в Кремле.

Чтобы разобраться в причинах того, почему танкисты не справились с поставленной задачей и при этом понесли неоправданные потери, на месте, в районе севернее Болхова, собрались Г.К. Жуков, В.Д. Соколовский, И.Х. Баграмян, В.М. Баданов и командующий Брянским фронтом М.М. Попов, хотя он совершенно не принимал участия в «деле танкистов» — в лучшем случае его поставили в известность о вводе 4-й танковой армии в бой в полосе Западного фронта.

Сразу оговоримся, что ввод 4-й танковой армии был не совсем удачным: она понесла очень большие потери. Для выяснения причин такого развития событий Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин дал указание представителю Ставки Г. К. Жукову, отвечающему за проведение операции «Кутузов», разобраться в произошедшем и доложить лично ему. Несомненно, вопрос введения в бой крупнейшего танкового соединения был согласован с Жуковым, и поэтому прежде всего он нес вину за неудачное развитие боевых действий танкистов на Болховском направлении.

О том, как разбирался Георгий Константинович на месте, мы можем прочитать в мемуарах командира 30-го Уральского добровольческого корпуса генерал-лейтенанта танковых войск Георгия Семеновича Родина:

«В те дни в район действующей 4-й танковой армии прибыл заместитель Верховного Главнокомандующего Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Был он необыкновенно раздражен и неуравновешен. Не знаю, являлось ли это постоянной чертой его характера или было результатом того, что живая действительность несколько расходилась с заранее намеченным планом. Когда ему доложили о намерении Военного совета 4-й армии перегруппировать армию в район села Ильинского и привели при этом убедительные обоснования, маршал категорически воспротивился.