Алла Бегунова - Ангелы смерти. Женщины-снайперы. 1941-1945

Зато фотографии получились очень хорошо.

Фронтовые фотографы и кинооператоры снимали Люду с разных ракурсов. Один из них, по фамилии Микоша, выбирая лучшую точку для съемки, даже заставил снайпера взобраться на дерево с «СВТ-40» в руках. Напрасно она уверяла его, что никогда не стреляет в крымском лесу с деревьев, что самозарядная винтовка Токарева — ее парадное, наградное, а вовсе не рабочее оружие. Микоша стоял на своем, и старший сержант, посмеиваясь над этим маленьким, но чрезвычайно самоуверенным мужичком, в конце концов согласилась (снимок также выставлен в Интернете. — А.Б.).

О макияже, укладке волос и о новом, по фигуре сшитом обмундировании, в данном случае не могло быть и речи. Однако ее природная красота в подобных ухищрениях не нуждалась. После новой встречи с Иваном Ефимовичем Петровым, который сказал снайперу добрые слова, поблагодарил за проявленные в боях с гитлеровцами стойкость и мужество, пообещал, что ни старший лейтенант Дромин, ни майор Петраш впредь на представление к наградам влиять не будут, Людмила испытала настоящий прилив бодрости и вдохновения. Глаза у нее на всех фотографиях искрились радостью, были веселыми и задорными. Штабные пропагандисты признали, что Павличенко невероятно фотогенична и обаятельна.

Привлекательная девушка с оружием в руках на листовке — это военная пропаганда по-русски, и она, вероятно, более действенна (по крайней мере в СССР), чем цветные открытки с полуголыми американскими красотками в купальниках, рассылаемые солдатам армии США на Рождество.

Впоследствии таких листовок было выпущено пять видов, и каждая — многотысячным тиражом — для распространения на фронте (причем одна — на грузинском языке). Лучшего снайпера 25-й Чапаевской дивизии не только фотографировали, но и рисовали художники. Совершенно очевидно, что письменные обращения к согражданам Людмила сама не составляла. Это делали от ее имени сотрудники Главного политического управления РККА, умелые пропагандисты и агитаторы. О том, что ярая ненависть и другие сильные чувства не могут быть помощниками сверхметкого стрелка и прямо-таки противопоказаны ему, они, конечно, не догадывались.

Вот полный текст одной из листовок:

«Смерть немецким оккупантам!

Доблестный снайпер Людмила Михайловна ПАВЛИЧЕНКО.

Верная дочь Ленинско-Сталинского комсомола, она вступила в ряды Красной Армии добровольцем в первые дни Великой Отечественной войны.

Огнем своей винтовки Людмила Павличенко уничтожила под Одессой и Севастополем 309 немцев.

“Это самое верное и правильное отношение к немцам. Если их сразу не убьешь, то беды потом не оберешься”, — писала она однажды своей матери.

Высокое воинское мастерство и отвага Людмилы Павличенко вдохновляют на подвиги тысячи снайперов Красной Армии — стахановцев фронта.

Воины Красной Армии! Истребляйте врагов так же беспощадно, как истребляет их Людмила Павличенко!

БЕЙ ВРАГА БЕЗ ПРОМАХА!

Когда я проходила по улицам Севастополя, меня всегда останавливали ребятишки и деловито спрашивали:

— Сколько вчера убила?

Я обстоятельно докладывала им о своей работе снайпера. Однажды мне пришлось им честно сказать, что я уже несколько дней не стреляла по врагам.

— Плохо, — в один голос сказали ребятишки. А один, самый маленький, сурово добавил:

— Очень плохо. ФАШИСТОВ НАДО УБИВАТЬ КАЖДЫЙ ДЕНЬ.

Он верно сказал, этот маленький суровый севастополец. С того памятного дня, когда фашистские разбойники ворвались в мою страну, каждый прожитый мною день был наполнен одной лишь мыслью, одним желанием — убить врага.

Когда я пошла воевать, у меня была только злость на немцев за то, что они нарушили нашу мирную жизнь, за то, что они напали на нас. Но то, что я увидела потом, породило во мне чувство такой неугасимой ненависти, что ее трудно выразить чем-нибудь иным, кроме как пулей в сердце фашиста.

В отбитой у врага деревне я видела труп тринадцатилетней девочки. Ее зарезали фашисты. Мерзавцы — так они демонстрировали свое умение владеть штыком! Я видела мозги на стене дома, а рядом труп трехлетнего ребенка. Немцы жили в этом доме. Ребенок капризничал, плакал. Он помешал отдыху этих зверей. Они даже не позволили матери похоронить свое дитя. Бедная женщина сошла с ума.

Я видела расстрелянную учительницу. Тело ее лежало у обочины дороги, по которой бежали от нас немцы. Офицер хотел изнасиловать ее. Гордая русская женщина предпочла смерть позору. Она ударила фашистскую свинью по морде. Офицер застрелил ее, надругался над трупом.

Они ничем не гнушаются, немецкие солдаты и офицеры. Все человеческое им чуждо. Нет слова в нашем языке, которое бы определило их подлую сущность. Что можно сказать о немце, в сумке которого я нашла отнятую у нашего ребенка куклу и игрушечные часики? Разве можно назвать его человеком, воином? Нет! Это — бешеный шакал, которого надо уничтожить ради спасения наших детей! Тогда народ скажет тебе: ты действительно ненавидишь врага. Если ты еще не умеешь уничтожать врагов, научись. В этом сейчас твой священный долг перед Родиной, перед твоей матерью, перед твоей женой и детьми.

Ненависть многому учит. Она научила меня убивать врагов. Я — снайпер. Под Одессой и Севастополем я уничтожила из своей снайперской винтовки 309 фашистов. Ненависть обострила мое зрение и слух, сделала меня хитрой и ловкой, ненависть научила маскироваться и обманывать врага, вовремя разгадывать его хитрость и уловки. Ненависть научила меня по нескольку суток терпеливо охотиться за вражескими снайперами.

Ничем нельзя утолить жажду мести. Пока хоть один захватчик ходит по нашей земле, я буду думать только об одном: убить врага. И только об одном буду говорить своим друзьям по борьбе, своим согражданам: убей фашиста! Снайпер младший лейтенант Людмила Павличен-ко. Издание Главного Политического Управления РККА. 1942 год» {14} 14 Документ предоставлен Государственным музеем героической обороны и освобождения Севастополя. .

Между тем весна 1942 года в Севастополе выдалась относительно спокойная и тихая.

Блокада и артобстрелы продолжалась, но активных боевых действий гитлеровцы не вели. Севастопольцы понемногу наводили порядок в своем разоренном городе. По призыву Городского комитета обороны они несколько раз выходили на субботники: расчистили дворы, сожгли мусор, собравшийся на улицах за зиму, засыпали землей и камнями воронки от снарядов и бомб, разобрали завалы, закрыли досками и фанерой выбитые окна на первых этажах домов, покрасили заборы и скамейки в скверах и парках, побелили стволы деревьев и даже высадили кое-где на клумбах цветы. По главным улицам снова стал ходить трамвай, открылись магазины, столовые, бани, парикмахерские, фотоателье.