Олег Смыслов - Сталинские генералы в плену

Когда в начале беседы речь зашла о высших русских офицерах, генерал подчеркнул, что с начала реформы Тимошенко высшие командиры в русской армии, в общем, не менялись. И во время войны прежние генералы, за немногими исключениями, были оставлены на своих постах. Ответить на вопрос, находятся ли в высшем военном руководстве евреи, он, по его словам, не может, поскольку это ему неизвестно. Зато имеется много евреев на высших гражданских постах. На вопрос, находится ли офицерский корпус в определенной оппозиции к занятию высших государственных постов евреями, генерал также не мог дать прямого ответа, так как офицеры не имеют возможности высказывать свою позицию по этому вопросу. Что касается доли евреев-комиссаров в армии, ему известно, что евреи составляют приблизительно 1% от всех комиссаров. Отношение офицеров к комиссарам вполне хорошее и товарищеское. Это необходимо уже потому, что вопреки существующему, видимо, у немцев мнению, военный командир части также несет ответственность за политико-воспитательную работу в войсках. Во всяком случае, до настоящего момента не было ничего известно относительно желаний изменить прежнее положение комиссара. Что касается отношения к комиссарам со стороны солдат, оно также вполне хорошее. Если военнопленные высказываются в противоположном смысле, происходит это, по-видимому, оттого, что они ведут себя именно как военнопленные. Во всяком случае, в войсках было так, что практически жестокие приказы гораздо чаще исходили от офицера, чем от комиссара. Отсюда не следует делать вывод, что между офицером и рядовым менее доверительные отношения, чем между комиссаром и рядовым. Это понятно уже потому, что служебные отношения рядового и офицера — это отношения субординации, в то время как отношение комиссара к рядовому — это отношение товарища, который в качестве политического руководителя дает ему политический совет. Комиссар — друг солдата, делящегося с ним своими заботами. Комиссар — вовсе не подстрекатель к войне, как мы обычно его изображаем. Впрочем, можно быть разного мнения о существовании института комиссаров, объективно же следует сказать, что в русских условиях на современной стадии развития он представляется целесообразным. Идеально было бы, конечно, объединить в один прекрасный день военные и политико-воспитательные задачи в руках офицера. Пока же о воплощении этого идеала нечего и думать, так как война требует мобилизации всех сил для защиты Отечества.

Оценивая перспективы войны среди русского высшего офицерского корпуса, генерал заметил, что ситуация в русском генеральном штабе рассматривается, правда, как очень серьезная, но не безнадежная. Во всяком случае, Красная Армия будет продолжать сопротивление. В каких масштабах это будет происходить, сказать ему, правда, трудно, поскольку у него нет общего представления о возможностях использования резервов и материального обеспечения. Что касается отношения в офицерском корпусе к мерам, принимаемым к семьям пленных офицеров, он должен сознаться, что эти меры рассматриваются как неправильные, ошибочные. Случаи, когда действительно уже проводились репрессии, ему, в частности, пока неизвестны. Он только знает, что семьи военнопленных будут, во всяком случае, лишены всякой финансовой помощи. Это воспринимается как в высшей степени несправедливый акт. В этой связи генерал выразил особую озабоченность по поводу своей жены и своего одиннадцатилетнего сына, живущих в Москве. Он считает, что сила морального сопротивления русского солдата возросла бы во много раз, если бы не было репрессий в отношении семей военнопленных. Когда ему было сказано, что в немецких частях обратили внимание, как часто в письмах павших русских солдат проявляется трогательная забота о своих семьях, генерал подчеркнул, что и русская сторона особо отметила заботу об оставшихся дома членах семей в письмах убитых немецких солдат.

В связи с этим разговором генерал коснулся и материального положения русского офицера (красного офицера) своего ранга. Он назвал это положение вполне удовлетворительным. Так, перед началом войны командующий армией получал ежемесячный оклад в размере 2600 рублей. В качестве служебного жилья ему выделялась квартира из десяти комнат. Во время войны оклад увеличивается на 25%.

Когда во время беседы речь зашла о политике политического руководства и его отношении к высшему военному руководству, генерал подчеркнул, что до настоящего момента вряд ли существовало различие во мнениях у политического и военного руководства. Даже в случае неудач Тимошенко, Ворошилов и Буденный пользуются столь большим авторитетом, что их смещение было бы невозможно уже только в силу их популярности. Когда английские средства информации сообщают, что маршал Буденный предан суду военного трибунала, это относится к разряду смехотворной и наивной пропаганды, как и те сообщения, которые попали из Лондона в русскую прессу и утверждали, что рейхсминистр поссорился с фюрером, а фельдмаршал фон Браухич смещен. Ни один разумный человек в России не поверит подобным известиям.

Судить о том, существует ли полное согласие между английской военной миссией в Москве и русским военным командованием, он также не может. Насколько ему известно, эта военная миссия отвечает исключительно за поставку материалов, которые она, правда, не поставляет. Впрочем, англичанам всегда было свойственно критиковать другие народы, а самим со своим вкладом держаться в тени.

Упоминание об англичанах поневоле заставило задать генералу вопрос, что он вообще думает о мощи Англии. В ответ он сделал рукой столь выразительно пренебрежительный жест, который можно было назвать классически неблагоприятной оценкой. Одновременно генерал заявил, что русские считают Англию плохим союзником. Подходящая характеристика для англичан содержится в бытующем в России присловье, которое гласит: “Они любят чужими руками таскать каштаны из огня”. По мнению генерала, без помощи России Англии никогда не выиграть эту войну. Военные действия она ведет неправильно, и может случиться, что в один прекрасный день Англия потеряет все свои колонии, если Германии придет в голову отнять их у нее. Правда, что касается Ирана, доказано, что русские были там быстрее англичан. Лично от себя он мог бы добавить, что Россия имела к Ирану вполне определенные претензии. Что касается Америки, еще ни один русский не видел пока американской помощи. Одни только слова, но еще ни одного солдата на театре военных действий.

Кроме того, очень интересной была оценка генералом японцев. В 1939 году он лично сражался с японцами. Японец, по его словам, не является больше хорошим солдатом. Во всяком случае, он сражается уже не так, как в свое время, в русско-японскую войну. Кроме того, он не располагает техническими возможностями. Прежде всего, у японцев отсутствуют танки, да и технические войска не на высоте. Правда, японский солдат хорош в обороне, но не умеет атаковать. В первую очередь он боится ближнего боя. Высшее военное командование Японии также не блестяще. Авиация — хорошая. Правда, японским войскам генерал отдает предпочтение перед американскими.