Олег Смыслов - Власов как «монумент предательству»

Оставим за скобками содержание разговора… но обратим внимание на дату. Середина августа это никак не начало сентября, о котором рассказывает Поздняков. А ведь в его версии Зыков только прилетел в Берлин. Мог Чугунов напутать с датой, сознательно или случайно? Теоретически да.

Но о лете говорит и А. Казанцев в «Третьей силе»…

Вспомним и уже известного нам М. Китаева:

«Впервые я встретил [Зыкова] в редакции московских «Известий», тогда он был одним из заместителей Бухарина. Он происходил из семьи интеллигентов, социал-демократов по убеждениям, его отец любил политические дебаты и в целом придерживался либеральных взглядов. Зыков получил образование в духе «легального марксизма». Истории о его приключениях во время Гражданской войны, которые он любил рассказывать, выпив, казались мне сомнительными. Потом он стал журналистом и преподавал в институте Герцена. Потом он был редактором в Ташкенте, молодой смышленый парень, разделявший взгляды «правой оппозиции». Его отправили в Магадан. Когда он вернулся, разразилась война, и он попал на фронт младшим политруком. Когда его взяли в плен, он написал то самое знаменитое письмо Геббельсу и через несколько дней был вызван в Берлин. Удивительно, чго в отличие от множества писем его письмо произвело немедленный эффект.

На Шлиффенуфер, 7, в Берлине располагался спецлагерь для военнопленных всех национальностей, представлявших интерес для ОКБ. Именно там я встретил Зыкова в июле или августе 1942 г.».

Итак, вырисовывается вот такая картина. В июле, августе, сентябре 1942-го в различных камерах лагеря Шлиффенуфер то в форме старшего политрука, то в форме батальонного комиссара появлялся человек, называвший себя М.А. Зыковым и рассказывавший одну и ту же легенду об «Известиях», ссылке и пр. После одного-двухдневного зондажа этот человек из камеры исчезал. И это не совсем та история, которую рассказал нам Поздняков» {326} 326 Петров И. Два замечания о М.А. Зыкове. Интернет. .

Из других источников выясняется, что в начале 30-х годов Зыков работал корреспондентом в газетах «Комунна», выполнял функции корреспондента в газете «Социалистическое земледелие» по Центрально-Чернозёмному округу {327} 327 Петров И. Сетевая словесность. Онлайн-дневник. Зыков. Интернет. .

Из интервью Ойгена Дюрксена для книги Ю. Торвальда, ок. 1950 г.:

«Зыков — маленький, плотный, но не толстый, ярко выраженная еврейско-арабская голова, толстые губы, низкий лоб, очень живые подвижные глаза. Произносил каждое слово обдуманно и не спускал взора с собеседника. Беседы с Зыковым были напряжёнными.

Он попал в плен где-то на южном участке восточного фронта в звании дивизионного комиссара. «В/Пр» [отдел «Вермахт/ Пропаганда»] получил сообщение об этом пленном (предположительно через отдел «Иностранные армии Востока» или напрямую от группы армии) с подробной характеристикой и работой Зыкова об оборонно-экономическом положении Советского Союза» {328} 328 Там же. .

Около года (с марта 1935 г. по март 1936 г.) Зыков работал ответственным секретарём газеты «Ханты-Манчи Шоп». Параллельно он был корреспондентом «Омской правды» в Остряко-Вогульском (ныне Ханты-Мансийском) округе. Опубликовал десятки статей, фельетонов, экономических обзоров и заметок {329} 329 Там же. .

Из статьи Эллы Максимовой («Известия») о М.А. Зыкове:

«Старший научный сотрудник Публичной библиотеки Нина Антоновна Зубкова, узнав о цели моих разысканий, вдруг невзначай заметила: в каталоге, который она проверила, стоит карточка с фамилией Зыков. Да-да, именно Мелетий Александрович.

Как это? Значит, Зыков — реальное лицо?

Назавтра я держала в руках сочинённые им в 1930–1931 гг., напечатанные издательством воронежской газеты «Коммуна» жиденькие брошюрки на сельскохозяйственные темы «Хохол — село колхозное», «Возглавить новый подъём колхозного движения». Что стиль, что содержание — не оторваться. «Отлив из колхозов происходил не в результате неправильной линии партии, а вследствие прямого извращения партийный директив. А кулак в это время прямо провоцировал перегибы». Ну не соединяется этот убогий Зыков с тем — публицистом, аналитиком. На каком поле брани, в каком лагере подобрал один имя другого, по всей видимости, погибшего.

И тут в Подольске в архиве Министерства обороны обнаруживается карточка на М.А. Зыкова. Родился в 1901 г. в Днепропетровске, призван в Красную Армию из Москвы, жена Н.Д. Малькова проживает на улице Карла Маркса, дом 22, квартира 158 [правильно: 58 — ИП]. В 1942-м он пропал без вести.

Дальше обвально стали собираться и неожиданным образом совпадать подробности, которые из чужих документов едва ли почерпнёшь. Дочь Бубнова после ареста отца укрывалась на улице Карла Маркса. Дом номер 22 в 30-е гг. выстроила для своих сотрудников Библиотека имени Ленина, там работала жена Бубнова, а в 60-е гг. некая молодая женщина с той же фамилией Малькова. И наконец, последнее сообщение нашего корреспондента Е. Бовкуна: жену Зыкова звали Наташа. В старой домовой книге значится Наталья Давыдовна Малькова, художник-шелкограф, скончавшаяся — ирония судьбы — 5 марта 1953 г., в день смерти Сталина.

Всё говорит за то, что Мелетий Зыков и был настоящим Мелетием Зыковым, скрывавшимся под своим же именем (мы нашли продукцию Зыкова и в «Известиях») {330} 330 Петров И. Сетевая словесность. Онлайн-дневник. Зыков. Интернет. ».

По данным архива Министерства обороны РФ, значится:

«Зыков Милетий Александрович. 1901 г.р. Днепропетровск. Призван 27 марта 1942 г. Фрунзенским РВК г. Москва. Рядовой 535 гвардейского полка, 3-й батальон, 7-я рота. Пропал без вести в октябре 1942 г. {331} 331 ЦАМО. Ф. 58. Оп. 977520. Д. 267. Л. 57. ».

Как известно данный полк, где служил рядовой Зыков, входил в состав 2-й гвардейской Таманской Краснознамённой стрелковой дивизии. В январе 1942 г. дивизию после пополнения перебросили в район Ростова-на-Дону и до декабря 1942 г. она участвовала в оборонительных операциях в ходе битвы за Кавказ {332} 332 2-я гвардейская Таманская Краснознамённая стрелковая дивизия. Забытый полк. Интернет. .

Теперь, я думаю, не сложно составить портрет человека, чья лепта в идеологию Русского освободительного движения была колоссальной.

Приступая к созданию так называемого «своего штаба», Власов вместе со Штрик-Штрикфельдтом посетили ряд лагерей военнопленных в ближайших окрестностях Берлина.

Вильфрид Карлович вспоминал:

«При наших посещениях лагерей военнопленных мы видели, что настроение было подавленное. Советские генералы в большинстве своём становились просоветскими, вернее, стали думать в отчётливо национально-русских категориях. Во всяком случае, враждебность к немцам росла. Разочарованы и озлоблены были и те офицеры, которые, попав в плен, ещё год назад были готовы бороться против коммунистической диктатуры на стороне немцев.