Олег Смыслов - Власов как «монумент предательству»

По воспоминаниям Штрик-Штрикфельдта, часть руководящих эсэсовцев начала понимать критическое положение: «Меня бомбардировали телефонными звонками и просьбами об информативных встречах с разных сторон, включая промышленников и министерство Шпеера. Мне говорили: «Это очень важно и спешно. Дело идёт о том, чтобы получить информацию о «Власовском движении» из первых рук. Власову, может быть, удастся помочь. И нам тоже!»

В итоге случилось невероятное.

Власов: «10 июля 1944 г. ко мне приехал представитель отдела пропаганды вооружённых сил Германии на Востоке капитан Гроте, который предложил мне срочно поехать с ним на приём к Гиммлеру, но в связи с покушением на Гитлера, происшедшим в этот день, встреча с Гиммлером была отложена и состоялась лишь 18 сентября 1944 г…….

Сам заговор окончательно убедил Гитлера, что он не может доверять армии. С августа 1944 г. Гиммлер стал одной из самых могущественных фигур рейха. Вследствие неудавшегося покушения на фюрера в июле 1944 г. его назначили командующим группой армий. С этого момента он имел гораздо больше титулов и должностей в рейхе: министр внутренних дел, министр здравоохранения, высший руководитель всех полицейских служб, разведки, гражданских и военных спецслужб.

Как командующий войсками СС, он имел в своём подчинении целую армию, которая в начале 1945 г. имела в своём составе 38 дивизий, 4 бригады, 10 легионов, 10 специальных групп — коммандос штабных сил и 35 отдельных корпусных частей.

Штрик-Штрикфельдт вспоминал:

«Вскоре мы получили более полные сведения о покушении на Гитлера и о смерти графа фон Штауфенберга. Постоянно стали известны имена офицеров, ставших жертвами нацистского режима. Это были имена тех наших друзей, которые с 1942 г. стремились к изменению политики в отношении России и к ведению войны политическими методами. У них, вероятно, были различные конечные цели, и не все из них были готовы безусловно поддерживать план Власова.

Но, несомненно, эта группа делала всё возможное в отношении Русского освободительного движения».

Это личный взгляд Вильфрида Карловича. Однако летом 1944 г. никакого освободительного движения не было и в помине. Был только русский предатель — генерал Власов, его окружение и какие-то отдельные подразделения русских «добровольцев», большей частью находящихся на Западе. Власов находился в плену уже целых два года, и, кроме военной пропаганды, его деятельность ни к чему не сводилась.

Он ел немецкий хлеб, пил немецкую водку и был доволен до тех пор, пока не пришло время задуматься о дальнейшей жизни. Крах Третьего рейха приближался, и надо было что-то предпринимать, чтобы спасти свою шкуру.

Провал заговора немецких офицеров стал в этом плане роковым событием, ведь возможность договорится с западными державами о перемирии и возобновлении войны с новыми союзниками против Советского Союза теперь исключалась.

Продолжение кампании на Востоке в самом ближайшем будущем грозило катастрофой. Спасительной нитью Власова оказалась лишь связь с ведомством Гиммлера. Надо было торопиться.

В связи с отложенной встречей Власова с Гиммлером у начальника Главного управления СС Бергера удалось получить разрешение на поездку на отдых в Баварию, в местечко Рупольдинг, где для него в доме для выздоравливающих тяжелораненых чинов боевых частей СС была забронирована квартира. С ним поехали Фрёлих и Штрик-Штрикфельдт.

Сергей Фрёлих вспоминал: позднее:

«Находясь в командировке при штабе Власова, я развил особую тактику, стараясь, как правило, внешне казаться мало самостоятельным в своих действиях. Такая игра в маскировку мне удавалась особенно хорошо. У моих русских сотрудников я пользовался любовью, так как говорил с ними на их языке.

Я старался каждого из них убедить в том, что являюсь только маленькой шестерёнкой в большом механизме и что все ежедневно возникающие проблемы я предпочитаю направлять куда-то на решение. На самом же деле решения я почти всегда принимал самостоятельно и только в редких случаях передавал их дальше, однако с уже принятым мною решением…»

Могу лишь предположить, что не без участия этого человека Власов выехал в дом отдыха СС, которым заведовала симпатичная госпожа Хейди Биленберг, вдова эсэсовского офицера. Её муж погиб в 1943 г. на Кубани, а его брат являлся приближённым Гиммлера.

Эта дамочка не могла не понравиться Власову, если бы даже была ужасно страшной и грубой…

Вечерами Хейди музицировала в окружении Власова и его «друзей». В новой компании смеялись и шутили, а днём все совершали удивительные прогулки по окрестностям горного курорта.

Немка не говорила по-русски, но это не помешало Власову при помощи ломаного немецкого языка разбить её сердце, проявив недюжинные способности Казановы. Хейди была близко знакома с Гиммлером, и только через её постель можно было быть уверенным в завтрашнем дне.

«Путеводная» нить в приёмную Гиммлера не только согласилась на любовные встречи, но и приняла предложение руки и сердца. Расчёт оправдался 18 сентября 1944 г., когда Власова из Рупольдинга вызывали на приём к самому.

Когда Власов вместе с Штрик-Штрикфельдтом подошли к кабинету Гиммлера, к последнему обратился сопровождающий их генерал СС и сказал:

— Господин капитан! До начала общего совещания рейхсфюрер СС хочет минут десять поговорить с Власовым наедине.

Андрей Андреевич колебался, но недолго. Дверь открылась, и Вильфрид Карлович слегка сдавил его руку и буквально подтолкнул через порог.

Вот что рассказывал об этой встрече сам Власов:

«Вопрос: Где вы встретились с Гиммлером?

Ответ: В Ставке верховного командования вооружённых сил Германии, в лесу, близ города Растенбург (Восточная Пруссия).

Вопрос: Кто присутствовал при вашей встрече с Гиммлером?

Ответ: В поезде вместе со мной для встречи с Гиммлером ехали: Штрикфельдт, представитель СС оберштурмбаннфюрер Крегер и командир полка пропаганды СС полковник Далькен.

В приёмной Гиммлера нас встретил обергруппенфюрер Бергер, который объявил, что Штрикфельдт на приёме присутствовать не будет.

Вопрос: О чём вы разговаривали с Гиммлером?

Ответ: Гиммлер мне заявил, что отдел пропаганды вооружённых сил Германии не смог организовать русских военнопленных для борьбы против большевиков, в связи с чем этой работой он будет руководить лично.

Всеми русскими делами, как сказал Гиммлер, будет заниматься его заместитель Бергер, и своим представителем при мне он назначает Крегера.

Для успешной борьбы против советской власти Гиммлер предложил все существующие на оккупированной немцами территории и внутри Германии белогвардейские, националистические и другие антисоветские организации и для руководства их деятельностью создать политический центр, предоставив мне свободу выбора именовать этот центр правительством или комитетом.