Илья Деревянко - «Белые пятна» Русско-японской войны

Из-за недостатка денежных средств нашей разведке пришлось отказаться от массовой вербовки агентов из среды китайской буржуазии и крупных чиновников, которые зачастую сами предлагали свои услуги. Подавляющее большинство лазутчиков набиралось из простых крестьян. А те по причине низкого культурного уровня мало подходили для выполнения поставленных перед ними задач. В конечном счете наспех подобранная и неподготовленная агентура не принесла существенной пользы {146} . Один из современников писал по этому поводу: «Все походило на то, как будто мы, зная, что серьезные люди без тайной разведки войны не ведут, завели ее у себя больше для очистки совести, чем для надобности дела. Вследствие этого она у нас играла роль той «приличной обстановки», которую играет роскошный рояль, поставленный в квартире человека, не имеющего понятия о клавишах» {147} . Положение русского командования было поистине трагическим. Не имея своевременных и надежных агентурных данных о противнике, оно уподоблялось боксеру, выходящему на ринг с завязанными глазами. Русско-японская война явилась поворотным пунктом в развитии русской разведки. Тяжелый урок пошел на пользу, и после войны руководство военного ведомства предприняло действенные меры по реорганизации деятельности разведывательной службы [29].

Разведка во все времена была немыслима без контрразведки, которая является, с одной стороны, ее антиподом, а с другой — неизбежным спутником. Порой их деятельность переплетается так тесно, что бывает трудно провести между ними четкую грань. Один и тот же человек, как, например, завербованный русской разведкой в Австрии Альфред Редль [30], может являться сотрудником и разведки, и контрразведки: с одной стороны, сообщая стратегическую информацию (для разведки), а с другой — выдавая агентов противника (для контрразведки).

Мы уже охарактеризовали в общих чертах организацию и деятельность разведорганов накануне и во время войны. Теперь посмотрим, как была организована служба контрразведки.

Вплоть до начала XX века в Российской империи отсутствовала четкая организация контрразведки. Борьбой с иностранными шпионами занимались одновременно Главный штаб, полиция, жандармы, а также заграничная, таможенная и корчемная стража. Специального органа военной контрразведки тогда не существовало. В Военном министерстве контрразведкой занимались те же офицеры Генерального штаба, в ведении которых находилась разведка. Некоторых шпионов удавалось разоблачить благодаря сведениям, полученным от зарубежной агентуры, как, например, в деле А.Н. Гримма [31].

Однако государство не выделяло Главному штабу на борьбу со шпионажем никаких специальных ассигнований, а содействие в финансовом отношении Департамента полиции имело формальный характер {148} .

Кроме того, по мере развития в России революционного движения полиция и жандармы переключались в основном на борьбу с ним, уделяя все меньше внимания иностранным разведкам.

К началу Русско-японской войны японцы наводнили своими агентами все более или менее важные пункты намеченного ими театра военных действий. В Маньчжурии и Уссурийском крае японские шпионы проживали под видом торговцев, парикмахеров, прачек, содержателей гостиниц, публичных домов и т. д.

В 1904–1905 гг. русская контрразведка из-за отсутствия должной организации оказалась не в состоянии успешно противостоять вражеской агентуре.

В районе действующей армии контрразведывательная служба была полностью децентрализована [32]. Не хватало кадров и денег. Контрразведчикам не удалось завербовать опытных осведомителей и внедрить в японские разведорганы своих людей. В результате они были вынуждены ограничиться пассивной обороной, заключавшейся в аресте агентов противника, захваченных с поличным {149} .

В периодической печати за 1904–1905 гг. иногда попадаются сообщения о разоблачении японских агентов не только в действующей армии, но даже в Петербурге и других крупных городах. Однако их немного. Следует все же отметить, что к концу войны благодаря инициативе отдельных лиц работа японской разведки стала иногда давать осечки {150} . Тем не менее общая картина оставляла желать лучшего [33].

Успехам японской разведки, помимо пассивности и плохой работы русской контрразведки, в огромной степени способствовали безответственность средств массовой информации и отсутствие должного контроля за утечкой секретных сведений из Военного министерства. Разглашение планов военного ведомства достигло в описываемый период поистине колоссальных размеров. Например, 12 января 1904 г. корреспондент японской газеты «Токио Асахи» сообщил в свою редакцию, что согласно циркулирующим в Порт-Артуре слухам в случае войны главнокомандующим русскими сухопутными войсками на Дальнем Востоке будет назначен нынешний военный министр генерал-адъютант А.Н. Куропаткин, а военным министром вместо него станет начальник Главного штаба генерал-адъютант В.В. Сахаров {151} . (Именно так и произошло в скором времени.) Утечке информации в немалой степени способствовало отсутствие должного контроля за деятельностью состоящих при русской армии иностранных военных атташе. В 1906 г. генерал-майор Генерального штаба Б.А. Мартынов писал по этому поводу: «Положение иностранных военных агентов в нашей армии было совершенно ненормальное. В то время как японцы держали их под постоянным контролем, показывая и сообщая лишь то, что находили для себя полезным, у нас им была предоставлена почти полная свобода» {152} .

Это усугублялось тем, что многие чины военного ведомства крайне безответственно относились к сохранению секретной информации. Примером несдержанности и безответственности может служить поведение одного из высших руководителей военной разведки, начальника военно-статистического отдела Главного штаба генерал-майора В.П. Целебровского. Как известно, в период Русско-японской войны обострились отношения России с Великобританией, являвшейся союзником Японии. В 1904 г. усилилась военная активность англичан в государствах, граничащих с нашей Средней Азией, в результате чего Главный штаб предпринял ряд мер по усилению боеготовности Туркестанского военного округа {153} . В сентябре 1904 г. военный атташе одного иностранного посольства посетил по делу в Главном штабе генерал-майора Целебровского. Во время беседы с ним иностранец пристально смотрел на висевшую рядом карту Кореи: «Напрасно Вы присматриваетесь к карте Кореи, — сказал генерал Целебровский. — Лучше взгляните вот на эту карту Средней Азии, где мы готовимся вскоре побить англичан». Замечание это произвело настолько сильное впечатление на военного атташе, что он непосредственно из Главного штаба отправился в английское посольство, чтобы осведомиться: в какой степени справедливо известие о предстоящей войне России с Англией, так откровенно переданное ему лицом, занимающим высоко- положение в военной иерархии {154} .