Марк Ферро - Семь главных лиц войны, 1918-1945: Параллельная история

Другой пример крайней государственной закрытости представляла собой Япония, страна непостижимой для Запада культуры.

В ее институциональном устройстве стоит отметить особо развитый культ секретности, затрагивавший абсолютно все сферы жизни (до 1941 г. — вплоть до расписания движения поездов). Что уж говорить о функционировании японского правительства, в котором посол США не понимал ничего, хотя чисто формально оно и регулировалось конституцией? Имея лишь поверхностные знания о стране и, вместе с тем, восхищаясь японской цивилизацией, Джозеф Грю переоценил стремление японского руководства к примирению. Он плохо разбирался во внутренней политической борьбе в правящих кругах Японии.

Естественно, тайна готовящегося нападения тщательно оберегалась, японский флот не пренебрегал и дезинформацией: накануне Пёрл-Харбора, как ни в чем не бывало, вышел из порта лайнер «Татута Мару», «японская “Нормандия”», и проделал половину пути, прежде чем произошла неожиданная атака. Эта тщательно спланированная операция подразумевала абсолютное молчание сотен человек.

Со своей стороны, японские власти не располагали достаточной информацией о том, что происходит в США. Но все-таки благодаря японской общине, проживавшей тогда в Калифорнии, они знали, «что нужно атаковать в воскресенье, к концу уик-энда, когда американцы расслабятся». Потом, после нападения, японские шпионы сообщали и более существенные сведения на случай, если будет готовиться высадка в Калифорнии или Панаме (по свидетельству одного из японских офицеров {186} 186 «Битва за Тихий океан». Реж. Д. Костель, А. де Тюренн. «Пате», 1966. 1-я серия. , генеральный штаб Ямамото был очень разочарован тем, что после Пёрл-Харбора «не пошли дальше»).

В качестве превентивной или репрессивной меры калифорнийские власти тут же интернировали всех жителей штата японского происхождения.

Сознавая, что их разведка пока не на высоте (Управление стратегических служб США насчитывало всего несколько сотрудников), американцы поневоле, как это ни унизительно, обращались за помощью к агентам британской разведывательной службы («Интеллидженс сервис»). Подобная ситуация просматривается в фильме Джона Хьюстона «Через Тихий океан» (1942), где американский моряк, которого играет Хамфри Богарт, разок позволяет себя провести японскому шпиону, вынюхивавшему в Панаме часы вылета американских военных самолетов.

Однако военное время — не то, что мирное: именно американские секретные службы ВМФ первыми расшифровали японский код, узнав таким образом в апреле 1942 г., что японцы собираются высадиться в Порт-Морсби, в Коралловом море, а затем — о подготовке нападения на Мидуэй.

В самом начале войны Рузвельт был плохо информирован не только о Японии. По словам Роберта Шервуда, спустя месяц или два после переизбрания он заявил, будто «уверен, что державы “оси” не выиграют войну», и его уверенность основывается «на самых последних и самых проверенных сообщениях». Между тем, замечает Шервуд, «его так называемые секретные источники вряд ли стоили больше источников “Нью-Йорк тайме” или “Чикаго дейли ньюс”, печально известных своей неточностью» {187} 187 Le Mémorial de Roosevelt. T. 1. P. 114. . ЦРУ тогда еще не родилось.

Можно также утверждать, что «главный враг» рассматривался не только как враг, но и как добыча — во всяком случае СССР, вернее его территория. Само собой, и в Берлине, и в Токио большевизм с коммунизмом были не в чести, но подконтрольные красным регионы не стали оттого менее желанны для агрессоров. Вот только планы Гитлера и Хирохито не совсем друг с другом совпадали. Германия рассчитывала захватить Украину, Кавказ и пр., чтобы заполучить ресурсы, которые позволили бы ей выиграть затяжную войну против Великобритании и ее главного арсенала — США. Япония же намеревалась нейтрализовать американцев и англичан в Тихом океане, а затем реализовать свой давний проект — овладеть Восточной Сибирью и Монголией {188} 188 По свидетельству П. Акамацу. . Обе ошиблись в расчетах.

Ошибка обусловливалась, в частности, присущей руководителям двух стран уверенностью в принадлежности их народов к высшей расе и, повторим, их презрением к противнику. «Кулак необходим для господства над Россией, — заявил Гитлер 5 июля 1941 г., то есть спустя две недели после вторжения немцев в СССР, считая, что до победы буквально рукой подать. — Итальянец усерден, как трудолюбивая пчела, а в глазах русского главным достижением цивилизации является водка. Его идеал состоит в том, чтобы не делать больше самого необходимого, наше представление о труде для него — сущее проклятие… Желание вернуться в животное состояние выражается в его революциях». Неделей позже, в застольной беседе, Гитлер бросил с презрением: «Русским претят казни, поэтому Сталин пользуется китайцами и латышами. Они же выполняли работу палачей и в царской России». 27 июля в сражении под Смоленском немцы взяли в плен более 300 тыс. чел. Гитлер тогда дополнил свой диагноз: «Для господства в этих восточных землях наверняка хватит 250 000 человек под хорошим руководством. Возьмем пример с англичан в Индии. Пространство на Востоке навсегда должно перейти под власть немцев. С нашей стороны самой большой ошибкой было бы давать образование тамошним массам, они безграмотны, пусть такими и остаются, надо, чтобы они могли жить прилично, — это и в наших интересах. Они представляют собой массу прирожденных рабов, и мы не станем мучить их школами. Даже позволить им водить паровозы — уже ошибка… Из Крыма мы сделаем исключительно немецкую колонию: он будет нашим, немецким, Лазурным берегом» {189} 189 Hitler A. Libres Propos sur la guerre et sur la paix / recueillis par M. Bormann. 2 t. Paris: Flammarion, 1952–1954. T. 2. P. 3–37. .

В Японии советники объяснили Хирохито, сколь полезно внушать народу, что император имеет божественное происхождение. Но местное образование преследовало еще одну цель: «помочь усвоить, какая это привилегия — быть японцем». Во всех книгах, по которым еще детьми учились люди его поколения, на первых же страницах задавался вопрос: «Часто люди говорят, что наша страна превосходит другие и заслуживает нашего почитания; я хотел бы узнать, на чем основано это суждение?» И, конечно, книга отвечала на него, поскольку «это хороший вопрос». Воспринятые ранее западные ценности обесценились, с тех пор как США и Европа попытались «надеть на страну намордник». И чужие земли более не заслуживают похвалы: в Шанхае много шума, Лондон перенаселен, в Каире безумно жарко. Если дарвинизм и проник в труды японских ученых, то, безусловно, потому, что эта доктрина ставила под вопрос христианскую идею человека, а также позволяла обосновать превосходство Японии и рост ее мощи {190} 190 «Ниппон ньюс», № 73. См. также: Wray H. Changes and Continuity in Japanese Image of the Kokutai and Attitudes and Roles towards the Outside World. Manoa, 1971; Souyri P.-F. Comment enseignait-on l'Histoire aux jeunes Japonais avant la guerre: maîtrise. Paris-X, 1977. .