Евгений Масловский - Великая война на Кавказском фронте. 1914-1917 гг.

“Получили мой приказ о штурме Эрзерума? Так вот, назначаю часом начала атаки 8 часов вечера 28-го января”. И замолчал. Вот и вся речь для штурма. Гробовое молчание. Очевидно, ждали другого. Я сидел в далеком углу и наблюдал. Наконец, генерал Калитин зашевелился и стал резко просить об отсрочке, указывая на неготовность; присоединился генерал X. и другие. Молодчина генерал Воробьев молчал — ни слова.

“Хорошо, господа, откладываю на один день; начинайте в 8 часов вечера 29-го января”.

Что и говорить, — отсрочка знаменитая.

Начальники осмелели и стали настаивать еще более. Генерал Юденич тряс головою: “Нет, нет, нельзя, имеем сведения — из Сиваса идут подкрепления; ни одного дня больше”.

Генерал X. встал и разрешился докладом. Начиналось так: “Я, по опыту Порт-Артура, по опыту действий под крепостями…” и пошел, и пошел. Генерал X. стоял несколько сзади и не видел лица генерала Юденича. Я приготовился, ибо видел лицо генерала Юденича, и главное нетерпение, столь знакомое нам, его подчиненным. Даже пальцами правой руки забарабанил по столу. “Ну, думаю, хватит сейчас”.

“У нас тоже есть опыт взятия укрепленных позиций”, — прервал доклад генерала X. генерал Юденич и потом резко: “Будете стрелять — отлично, не будете — обойдемся без вас”. Наступило молчание. Просьбы об отсрочке сразу прекратились. Обводя взором всех, генерал Юденич увидел и меня в углу. Очевидно, прочел на моем лице полное сочувствие. “Что, Георгий Иванович, много снега на Каргабазаре?” Я показал рукой на шею. “Спуститесь?” “Надо”, — отвечаю. “Да, надо”. И вот все. Совещание окончилось.

Вот исторически верная картина исторического совещания 26-го января 1916 г. Разошлись».

Из этого рассказа видно, что полковник Квинитадзе, как вероятно и другие, предполагал, что генерал Юденич собирает старших начальников для совещания. Но это не был военный совет, сбор которого не отвечал духу Командующего армией. В последнюю минуту перед штурмом генерал Юденич собрал ближайших старших начальников, чтобы лично передать свое решение, дабы не было с началом выполнения этой ответственной боевой задачи каких-либо недоразумений.

По заявлению генерала Вадина, он, «испытывая сильное отвращение и презрение к этому передавшемуся офицеру, не использовал его услуг».

13, 14, 15 и 16-й Туркестанские стр. полки, 14-й Кубанский пластунский батальон, 4-й Туркестанский стр. арт. дивизион (16 орудий), 3-й горный дивизион 9-й Сибирской арт. бригады (8 орудий), 3-й Екатеринодарский каз. полк (6 сотен), 3-й Горско-Моздокский каз. полк (5 1/ 2сотен), 1-го Кавказского каз. полка (2 сотни), 2-го Туркестанского саперного батальона — одна рота.

17-й и 18-й Туркестанские стр. полки (8 бат.), 5-го Туркестанского стр. арт. дивизиона (14 легк. орудий), 3-го горного дивизиона 9-й Сибирской арт. бригады (8 г. орудий), 1-го Кавказского мортирного дивизиона (4 гаубицы), 1-го Кавказского каз. полка (4 сотни), 2-го Туркестанского саперного батальона (одна рота).

13, 16 и 18-й Кубанские пластунские батальоны и 3-го Горско-Моздокского каз. полка — 1/ 2сотни.

13, 14, 15 и 16-й Кавказские стр. полки, 4-я Кавказская стр. арт. бригада (12 легких и 24 горных орудий) и четыре сотни 3-го Сунженско-Владикавказского каз. полка.

153-й пех. Бакинский, 154-й пех. Дербентский, 156-й пех. Елисаветпольский полки, 24 легких и 6 горных орудий 39-й арт. бригады, 1/ 2сотни 3-го Кавказского каз. полка и 1/ 4роты 1-го Кавказского саперного батальона.

5-й Кавк. стр. полк 2-й Кавк. стр. дивизии, 155-й пех. Кубинский полк 39-й пех. дивизии, Екатериноградский пех. батальон, 33-я ополченская бригада (дружины: 193, 195, 196, 197, 198, 611), 2-я Кавказская ополченская бригада (дружины: 542, 545, 566, 583, 588, 589), 39-й арт. бригады (12 горн, орудий), 1-й Кавказский отд. арт. дивизион (18 легк. орудий), 1-й и 2-й Кавказских отд. гауб. батарей (7 гаубиц), две позиционные батареи (12 порш. орудий), 5-я Кавказская каз. дивизия (1-й Таманский, 3-й Линейный и 55-й Донской каз. полки), две сотни 3-го Кавк. каз. полка, две сотни 3-го Сунженско-Владикавказского каз. полка, две сотни 3-го Кизляро-Гребенского каз. полка, две сотни 3-го Черноморского каз. полка, Маньчжурская конная сотня, 83-я Донская и 10-я и 30-я Кубанские особые сотни, 4-я Кубанская каз. батарея (6 к. орудий), 6-я армянская дружина, 1-й Кавказский саперный батальон.

Один батальон полка был послан командиром 4-го Кавк. корпуса к Ванскому озеру в состав отряда генерала Абациева.

За этот подвиг прапорщик Навлянский был посмертно Высочайше награжден орденом Св. Георгия 4-й степени, который и был передан его матери-вдове.

В 1877 г., в предшествовавшую Русско-турецкую войну, когда часть Кавказской армии атаковала в лоб Деве-Бойну, последняя еще не была усилена двумя линиями фортов, которые были построены английскими инженерами уже после войны 1877–1878 г. Тогда позиция Деве-Бойну была взята, но, вследствие того, что генерал Гейман упустил время для развития дальнейшего наступления, чтобы захватить самый Эрзерум, и дал возможность оправиться расстроенным турецким войскам, а затем самую атаку организовал чрезвычайно неискусно и очень сложно, а главное, потому что в течение всего боя не было видно ни управления, ни твердой воли к проведению принятого решения, — атака не удалась. Ни одна из колонн не смогла выполнить данной им задачи, и все отошли в исходное положение. Только 153-й пех. Бакинский полк овладел фортом Азизие с тремя прикрывавшими его люнетами, но оставленные без поддержки, когда все отошли, бакинцы с большими усилиями должны были пробиваться назад, успев при этом увести с собой часть захваченных ими пленных в числе 19 штаб- и обер-офицеров и 546 нижних чинов. Интересно отметить, что и тогда, как и в последнюю войну, 153-й пех. Бакинский полк овладел штурмом фортом и тогда тоже первой ворвалась 10-я рота полка, а командир ее шт.-капитан Томаев, прикрывая затем отход полка и окруженный с остатками своей роты, отказавшись сдаться, погиб, поднятый на штыки, оставшиеся люди роты были также переколоты.

Полковник Пирумов, получив приказание удерживать форт с полутора батальонами, объявил об этом бакинцам. Полные одушевления и решимости, бакинцы, оставленные для защиты форта, просили донести шефу полка Великому Князю Сергею Михайловичу, что они умрут, но не отдадут форта.

Как высок был моральный дух войск, видно из следующего: елисаветпольцы, сброшенные с гребня Деве-Бойну с большими потерями и продолжая нести их, цепляясь на склоне хребта, узнав о предположении Командующего армией послать им на подкрепление свежую часть, просили через штаб дивизии отменить это распоряжение и предоставить им одним честь взятия Чобан-деде.