Алексей Олейников - Захвачены в бою. Трофеи русской армии в Первой мировой

Бой под Янчиным уникален массовым боевым порывом старшего командного состава 34-й пехотной дивизии: 17 августа генералы и полковники, рискуя жизнью, возглавили лобовую атаку батальонов дивизии. Участник боя писал: «Начало блестящему успеху VII корпуса положил следующий славный эпизод героического поведения старших начальников, увлекших своим примером войска… Через широкую болотистую долину от Янчина дорога и переправа шли лишь по длинной гати, которая жестоко обстреливалась. Тогда начальник 34-й дивизии генерал-лейтенант Баташев, командир бригады генерал-майор Котюжинский (Е.Я. Котюжинский — участник Русско-японской войны, был ранен под Вафангоу и Ляояном. — А.О.), командиры батальонов 135-го Керчь-Еникальскаго полка, полковники Файдыш и Рагозин, командир батальона 133-го Симферопольского полка, подполковник Овечин (фамилия названа неверно — правильно Аветчин. — А.О.) — вышли вперед цепей и скомандовали — “в атаку! вперед!” Видя свое начальство впереди, как один поднялись и неудержимо двинулись вперед цепи симферопольцев и керчь-еникальцев. Шли так около версты по болоту и в брод через Гнилую Липу… дошли до позиции противника и ворвались в нее. Австрийцы на захваченном участке были большею частью взяты в плен, более 1000 человек…» {93} 93 Головин H.H. Из истории кампании 1914 г. на Русском фронте. Галицийская битва. Первый период. С. 474.

Показательно, что в ходе этой атаки потери русских частей в нижних чинах были невелики, но «генеральская» ударная группа понесла ощутимые потери — генерал-лейтенант Н.М. Баташев был ранен в лоб (после перевязки продолжил атаку), подполковник М.Ф. Аветчин был ранен в шею навылет (перетянув рану платком, также остался в строю), полковник Рагозин был убит. Интересно, что пуля пощадила полковника H.A. Файдыша — пробив козырек фуражки, не причинила ему даже царапины.

Солдаты 34-й пехотной дивизии были в полном восторге от доблестного поведения своего высшего командного состава и прозвали атаку у Янчина «Боем генералов». Этот эпизод еще раз продемонстрировал роль в бою личного примера командира, причем в условиях невиданной до сих пор войны.

Особенно впечатляющими были трофеи, взятые в ходе рогатинских боев. Так, очевидец писал: «…Мимо проводят в тыл группы захваченных пленных: между ними Тирольские стрелки с металлической альпийской розой на воротнике, мы их видим впервые. Всюду на пути наши передовые части захватывают группы австрийцев, за редким исключением сдающихся в плен без сопротивления… Точная цифра пленных, захваченных разновременно отрядом в этот день, не сохранилась у меня в памяти; во всяком случае, она достигала нескольких сотен» {94} 94 Там же. С. 497. .

Всего в ходе боев на Гнилой Липе войска генерала от кавалерии A.A. Брусилова «взяли до 20 тыс. пленных…» {95} 95 Там же. С. 487.

Победа русских 3-й и 8-й армий в Галич-Львовском сражении явилась поворотной в ходе Галицийской битвы. Всего, по данным Ставки Верховного главнокомандующего, после поражения противника под Львовом в руки русских войск лишь в период 20–23 августа попали 200 офицеров и до 30 тыс. нижних чинов.

Значительное количество австрийских солдат и офицеров попали в плен на этапе Городокского сражения.

В ходе Городокского сражения противник потерял до 50% боевого состава своих войск. Русская 3-я армия выиграла напряженное сражение за Раву Русскую.

Так, 21-й армейский корпус 25 августа, наступая на Лащув-Унув, вел упорные бои по овладению г. Радоставом. Отличились полки 44-й пехотной дивизии. Город был взят — части дивизии захватили 1,6 тыс. пленных (в т. ч. 51 офицера). Потери 44-й пехотной дивизии — 1034 человека. Бой под Радоставом имел важное значение: во-первых, 5-й русской армии облегчалось наступление, во-вторых, создавалась обстановка, благоприятная для развития операций против левого фланга и тыла австрийцев, атаковавших 3-ю русскую армию.

К 26 августа армия, согласно донесению ее командующего, взяла «много пленных, сильно обременяющих войска».

За 26–27 августа войсками 3-й армии были захвачены более 4 тыс. пленных. Всего же трофеями армии в период операции у Равы Русской стали до 9 тыс. пленных солдат и офицеров противника {96} 96 Белой А. Галицийская битва. С. 336. .

Галицийская битва завершалась.

Преследование австро-германских войск, пусть и не такое решительное, как могло быть, привело их к новым потерям. Так, 14-й армейский корпус разбил и почти уничтожил бригаду австрийцев у дер. Липы 31 августа. 5-й армейский корпус, уничтожая арьергарды австрийского 2-го армейского корпуса, в районе Липовец захватил более 400 пленных, а 17-й армейский корпус, разгромив арьергарды австрийского 17-го армейского корпуса у Вержбляны и конного корпуса Витмана в районе Немирова — более 2 тыс. пленных {97} 97 Там же. С. 334. .

31 августа доблестная 10-я кавалерийская дивизия атаковала противника у дер. Яворово, захватив 400 пленных.

Всего за 4 дня преследования (31 августа — 3 сентября) было захвачено более 15 тыс. пленных {98} 98 Там же. С. 339. . 2 сентября юго-западнее Радомысла — еще 1,5 тыс.

В результате всех понесенных потерь только к концу сентября противнику удалось довести общий состав галицийских армий Австро-Венгрии до 803 тыс. человек {99} 99 Там. же. С. 276. . Почти месяц австрийцы вели беспрерывные боевые действия, в том числе наступательного характера, в которых вся тяжесть боев ложилась на полевые дивизии — и, как следствие, кадровые соединения были обескровлены.

Падение в марте 1915 г. крепости Перемышль и пленение 120 тыс. человек ее гарнизона также явилось отзвуком Галицийской победы. Этот надлом сказался на всех дальнейших действиях австро-венгерской армии, что немедленно отозвалось в событиях на Сербском фронте. Генерал-квартирмейстер германского Восточного фронта М. Гофман дал следующую оценку потерям австрийской армии после Галицийской битвы: «Очевидно, австрийцы понесли в Львовской битве и во время отступления колоссальные потери, — иначе генерал Людендорф не мог себе объяснить тот факт, что главная масса австрийской армии, почти 40 дивизий, уместилась на западном берегу Вислоки между Карпатами и Вислой. Большая часть молодых кадровых офицеров и немногих сверхсрочных унтер-офицеров погибла. Это была невозместимая потеря. В течение всей войны армия не могла от нее оправиться» {100} 100 Гофман М. Война упущенных возможностей. М. — Л., 1925. С. 37. . Генерал Э. Людендорф, ознакомившись с состоянием войск союзника, писал: «Цвет строевого офицерского состава, который соединял армию в одно целое, несмотря на вражду отдельных национальностей, был уже убит…Хорошие, храбрые солдаты также уже полегли на полях сражений» {101} 101 Людендорф Э. фон. Указ. соч. С. 77. .