Марк Гальперин - Прыжок кита

Нужно было убедительно показать, что машины можно строить на таких элементах, это была важнейшая экономическая задача. Никто тогда не предполагал, что именно статическая схемотехника с непосредственными связями, переросшая в схемы с резистивными связями, станет на многие годы основой развития многих направлений микроэлектроники.

Ещё одна черта этого проекта, совершенно непривычная для советской практики: продвигать новую идею нужно, не дожидаясь, пока она полностью станет отработанной, пригодной к передаче в производство, — надо как можно скорее создать макет, обозвать его опытным образцом, начать показывать всем самым перспективным заказчикам и иерархам (теперь меняется только термин: не иерархам, а олигархам). Уметь убедить, что если сегодня машину удалось разместить на столе, то завтра, «раздев» многочисленные транзисторы, увеличив за счёт этого плотность их упаковки, можно повторить весь проект в таком конструктиве, что он может быть размещён на борту самолёта, а в недалёком будущем – и на борту ракеты.

Ведь одновременно велись работы и над бескорпусными элементами.

Но убедить вождей и потенциальных заказчиков – это полдела. Надо поверить в это самому и заразить верой людей, которые пошли за тобой и готовы идти до конца.

Это тоже составная часть успеха прорывных проектов в технике, и это отлично понимали Старос и Берг.

Но подобное ведение дел давало возможность противникам находить все слабые места, выпячивать их самым неприличным способом и пытаться утопить интереснейший проект. Как правило, такова была линия защиты у людей, для которых появление новых идей, новых коллективов грозило крахом тем работам, которые эти люди вели сами. Их меньше всего волновало, что они пытаются не просто устранить завтрашнего конкурента, но и отбросить собственную страну на годы назад, создать отставание от мира, лишить приоритета в какой-либо отрасли экономики или обороны. Многие не отказались от своих бредней и через двадцать, и тридцать лет.

Вернёмся к машине УМ-1. По состоянию на конец 1959 года это была совершенно замечательная машина, но это был МАКЕТ машины. Он позволял показать, что ещё через два-три года на этой базе, переведя все цифровые схемы на бескорпусной вариант, можно создать современную бортовую машину, работающую в самых жёстких условиях климатических и механических воздействий. Забегая вперёд, можно сказать, что это был прекрасный макет будущего семейства бортовых вычислительных машин УМ-2. Именно в этом качестве машина УМ-1 могла занять достойное место в Политехническом музее, а могла и просто попасть на свалку. Но судьба распорядилась иначе.

Было принято решение, что на базе УМ-1 параллельно с разработкой бортовых машин следует создать промышленную версию этой машины, поставить её на серийное производство и активно внедрять в самые разные отрасли народного хозяйства. При этом не ждать, пока найдутся умные дяди, которые отыщут нишу для абсолютно нового класса машин, а начать самим активно искать для неё совершенно нетривиальные применения. Делать системы, становясь не только разработчиками элементной базы, не только разработчиками ЭВМ, но и системным коллективом, способным, а, главное, стремящимся самостоятельно строить управляющие системы и учить этому потенциальных заказчиков.

Так появился ещё один лозунг на знамени КБ-2 – «вертикальная интеграция». Этот лозунг означает стремление и умение в рамках одного коллектива выполнять работы по созданию элементной базы, унифицированного набора конструктивных узлов, на их основе – законченных радиоэлектронных приборов, а в предельном случае – законченных систем управления.

Именно этот момент стал переломным в моей судьбе. До этого я не очень понимал, чего от меня ждут мои шефы. Меня заставляли заниматься математикой. Подбирать молодых и немолодых программистов и заниматься некими довольно абстрактными системными исследованиями. А тут вдруг цель вышла из тумана, приобрела ясные очертания и захватила меня на всю оставшуюся жизнь.

Это же в дальнейшем определило судьбу десятков ярчайших личностей, которые шли вместе с нами по неизведанным путям. Втянулся в эту орбиту и Виталий Михайлович Вальков, который и привёл меня к порогу старосовской фирмы. Но случилось всё немного позже, его звёздный час пока ещё не настал. Пока что он создавал лабораторию надёжности, занимался партийной работой, очень тесно сотрудничал с Бергом – их объединял здоровый инженерный авантюризм и просто человеческая привязанность. Берг любил Виталия и всячески стимулировал его профессиональный рост. Чувствовалось, что его потенциал используется далеко не полностью. Но об этом – в дальнейшем повествовании…

Для того чтобы макет УМ-1 превратить в серийную машину УМ1-НХ, был необходим человек производственного склада, с большой напористостью в характере и обязательно с хорошими производственными связями. Такой человек нашёлся за пределами ЛКБ. Это был профессор Военно-механического института, заведующий кафедрой Сергей Александрович Майоров.

С. А. Майоров

Прежде чем прийти в институтскую науку, он был главным инженером одного из серьёзных оборонных заводов. Сейчас трудно восстановить историю его появления на нашем горизонте, но, как я помню, они просто жили со Старосом и Бергом в одном доме на углу Московского проспекта и Кузнецовской улицы и познакомились именно как соседи.

Вскоре в ЛКБ высадился малочисленный десант молодых ребят из Военмеха, и они вместе с нашими ребятами начали в аварийном порядке превращать макет УМ-1 в серийнопригодную машину, получившую название УМ1-НХ.

Во многих публикациях обыгрывается это название как попытка понравиться тогдашнему руководителю страны Никите Сергеевичу Хрущёву. Нет, в названии изначально делался упор на то, что это машина ДЛЯ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА. Это уже через два года, когда готовился визит Хрущёва в ЛКБ, кто-то обратил внимание на такое совпадение и предложил использовать и этот подвернувшийся шанс.

Разработкой опытного образца машины занимались молодые ребята набора 1959-60 годов. Они же разрабатывали и макет микроминиатюрной модели машин, предназначенных исключительно для военных применений в авиационной и ракетной технике. Руководил работами Николай Иннокентьевич Бородин, занимавший должность начальника отдела. Его ближайшими помощниками были Иван Фёдорович Шилин, Евгений Иванович Жуков и Владимир Яковлевич Кузнецов. Разработать серийный вариант машины – большое дело. Но это лишь часть дела. Предстояло ещё найти завод, который хочет и может взяться за такой проект.